С минуту в подполе раздавались какие-то звуки, видно девушка здорово забаррикадировалась, затем люк открылся, и показалась голова увенчанная копной растрепанных спутанных волос. В это время расползающаяся по полу красная лужа дошла до края люка и кровь начала стекать в подпол. Увидев это, девушка дёрнулась и ударилась затылком о край отверстия. Рот открылся, чтобы издать крик, но тут она рассмотрела лежащие на полу трупы и скорчившегося у стены Тараса. Вместо крика рот исказила торжествующая гримаса, сделавшая симпатичное лицо на секунду страшным. Стоящий на коленях парень, увидев эту метаморфозу, вжался в стену.
На Марану похожа, вдруг почему-то подумал я, не на ту как её язычники изображают, а настоящую — прекрасную и страшную одновременно. Блин, какая ерунда в голову лезет, где я мог бы настоящую Марану увидеть?
Между тем девушка уже выбралась с помощью брата из-подпола. На ней была какая-то старая рваная телогрейка, наброшенная прямо на голое тело. Видно так прямо и сбежала, а рваньё это уже в подвале нашла. Вдруг Маша замерла, взгляд её уткнулся в разворошенную постель. Взглянув туда же, отчётливо увидел ярко красное пятно на белом постельном белье. Девушка всхлипнула, закрыла лицо руками и выбежала из избы.
— Иван, найди для сестры одежду и быстро за ней.
Мальчишка бросился к шкафу, распахнул дверцы, схватил охапку каких-то висящих там шмоток, и бросился вслед. Пора закругляться.
— Добей, — я махнул стволом в сторону двух ещё живых полицаев.
Тарас глянул на прислонённую к столу винтовку, затем на висящий на спинке стула ремень с кобурой, и уже потом на меня.
— Так добей!
— Ага, ага…
После первого же удара ногой изо рта полицая хлынула кровь. Второй удар, третий… пятый…
— Хватит, готов уже. Второго.
Второй был в сознании и попытался вцепиться в ногу Тараса, поймав её после удара, но сил у него было мало, поэтому нога была выдернута, и удары посыпались один за другим. Минуты три раздавалось хеканье одного и стоны другого. Наконец избиваемый затих, а его палач стоял, тяжело дыша и не глядя на вымазанные по колено в крови ноги. Во взгляде полицая была надежда остаться в живых, ради этого он готов был сделать всё.
— На колени.
— Не надо.
— На колени!
Тарас рухнул, но продолжал смотреть на меня и тянуть руки.
— Не убивайте, гражданин начальник. Я верой и правдой… Я всё что хотите…
За спиной раздались шаркающие шаги.
— Она во всём, стерва, виновата… Я же по-хорошему хотел… В церкви… А она, комсомолка хренова…
Из-за моей спины протянулась тонкая дрожащая рука и попыталась вцепиться в пистолет. Я перехватил оружие за ствол левой рукой, а правой поймал холодную кисть, вложил в неё рукоятку "браунинга", и накрыл сверху своей. Отпустил левую, наводя ствол на цель. Тонкий указательный палец, также накрытый моим, благо размер спусковой скобы позволял, потянул крючок, но вдруг застыл. Первым желанием было надавить ещё и помочь, но я его переборол.