Томас пошел обратно домой, сложенная записка лежала в кармане штанов. Он решил, что ее надо спрятать где-нибудь дома, пока он не узнает точно, что она значит. Когда Томас дошел до своей улицы, то был так погружен в свои мысли, что не заметил Элизу. Он поднял голову лишь тогда, когда услышал скрип ее кожаной ноги.
Случайно он посмотрел ей прямо в глаза и покраснел, как кирпич.
— Слушай, Томас, — сказала Элиза.
Томас смотрел на плитки тротуара и чувствовал, как у него стучит сердце.
— Это самое-пресамое лучшее письмо из всех, что я получала, — услышал Томас ее голос.
Значит, она не сердится. Он заставил себя посмотреть на нее опять. Может, она смеется над ним?
— Я буду его хранить. И всегда, когда мне будет грустно, буду его читать.
— А, — протянул Томас. — Здорово.
— Ты ужасно милый мальчик. Когда я буду жить в своем замке, можешь ко мне приходить, как вздумается.
И мы будем кататься на моем «роллс-ройсе». — Она наклонилась и поцеловала его в щеку. А потом пошла дальше.
Невероятно! Элиза поцеловала его прямо на улице!
За письмо! У него зашумело в ушах, и он опять услышал ту музыку, где много скрипок. Томас подпрыгнул от радости. К своему удивлению, он взвился на два метра вверх, такой он стал легкий.
Дома он написал в «Книге всех вещей»: «Надо писать людям письма. От этого они радуются. И я начинаю им нравиться».
Томас достал из кармана записку госпожи ван Амерсфорт. И посмотрел по сторонам. Где бы ее спрятать?
В шкафу среди одежды? Нет, ведь мама каждую неделю наводит порядок в шкафу. Под матрасом? Нет. Там, где обои отходят от стены? Тоже нет.
Рядом на столе лежал «Эмиль и сыщики». Томас посмотрел на книгу и вдруг придумал. Решение есть в книге. Булавка. Он придумал даже еще лучше: английская булавка. Но где взять английскую булавку? Вот! Перед глазами встал мамин фартук. Прокравшись вниз по лестнице, Томас прошмыгнул на кухню. Там на крючке висел фартук. Не на петельке, а на булавке. Он снял фартук с крючка, расстегнул булавку и — хоп-ля! — вот она, булавка. Томас повесил фартук на крючок просто так и прокрался обратно к себе. Взял сложенную вчетверо записку и пробил булавкой четыре слоя бумаги. Расстегнул рубашку, булавкой пришпилил записку к изнанке. С обратной стороны нагрудного кармана, поэтому снаружи не заметно. Томас застегнул рубашку. Теперь он носит заклинание госпожи ван Амерсфорт на груди.
После ужина отец читал Библию вслух:
«И сказал господь Моисею: упорно сердце фараоново.
Он не хочет отпустить народ.
Пойди к фараону завтра: вот, он выйдет к воде,
ты стань на пути его, на берегу реки, и жезл,
который превращался в змея, возьми в руку твою.<...>