Не было бы счастья, несчастье помогло».
— Госпожа ван Амерсфорт сказала, что ты прекрасно читаешь вслух, — продолжила Элиза. — Хотелось бы послушать.
И она отпустила Томаса. Вместо нее осталась пугающая пустота. «Я буду ждать тебя до посинения», — прошептал Томас. Но когда Элиза исчезла за поворотом, решил, что посинение подождет. У него шумело в ушах. Он позвонил в дверь, и ему открыла мама.
— Привет, мам, — сказал он.
— Привет, принц-мечтатель, — ответила мама. Ее нос уже почти зажил. Ватки не было. Он вообще-то был не принц-мечтатель, скорее мыслитель. Но мама же не хотела его обидеть.
— Госпожа ван Амерсфорт говорит, ты открываешь читальный клуб, — сказала она. — Здорово.
Казалось, весь мир уже об этом знает.
— Да, — проговорил Томас, — но мне надо репетировать. — И он бросился вверх по лестнице в свою комнату.
— Попить не хочешь? — крикнула ему мама.
— Нет, не надо! — прокричал он в ответ и закрыл дверь.
Но репетировать Томас не стал. Он сел у окна думать. Окно хлопало на ветру, так что думать получалось через пень-колоду.
Он подумал: «Я трус, потому что не могу решиться».
Потом он вообще ничего не думал, а просто слушал хлопанье окна.
«Не люблю трусов, — подумал он еще, — но сам такой и есть».
Записку госпожи ван Амерсфорт он каждый день прикалывал под новую рубашку. Сейчас он расстегнул пуговицы и отцепил записку. Развернул, прочитал и глубоко вздохнул. Весь мир затаил дыхание. Сможет ли Томас? Решится ли? Мир не знал. Мир в напряжении ждал.
«Домино от меня, чаша сия»[5], — подумал он. Он не знал, что значат эти слова, но Иисус говорил их, когда должен был умереть. Красивые слова, от них у Томаса на глаза наворачивались слезы.
«Не бояться», — решил он.
Он встал, держа записку в руке. И крадучись спустился по лестнице.
Сразу после ужина отец открыл Библию. В горле у Томаса как будто что-то скрутилось в тугой узел.
— Что это? — спросил отец. В Библии, посреди казней египетских, лежала записка.
Отец прочитал ее. Затем перевернул бумажку, но на обратной стороне ничего не было.
— Так, — сказал он. И побледнел.
Все молчали, только Марго мычала без слов песенку, которую она слышала по радио.
— Ладно, — проговорил отец. — Я вам прочитаю, что тут написано. — Он откашлялся. Отец казался спокойным, но у него дрожали пальцы. «Если муж бьет свою жену, он бесчестит себя», — прочитал он. Затем положил записку на стол рядом с Библией и разгладил ее. — Я с этим полностью согласен, — сказал он, — но кое-чего не хватает. Там надо написать: «Если муж бьет свою жену без повода, он бесчестит себя».