— Вот переправлю их в горы Галашек, — снова заговорил Зелимхан, кивнув в сторону женщин, — а сам буду кочевать. Ни одна собака не поспеет за мною, — он сделал небольшую паузу и продолжал: — А впрочем, завтра должен заехать к тебе Аюб, так передай ему, чтобы послал хабар[12] нашим, пусть все соберутся в пятницу вечером в Чиллан-ирзе.
— Вот это дело! — сразу повеселел старик.
— Есть у меня один план, — сказал харачоевец. — Еще скажи Аюбу, чтобы он от моего имени написал письмо Вербицкому: «Жди меня, баба-атаман Вербицкий, в Кизляре». Пусть так и напишет: «баба-атаман».
Зока не стал расспрашивать о подробностях предстоящей затеи Зелимхана. Старик знал, что тот скуп на слова, когда речь идет о деле, которое еще не сделано, а потому просто сказал:
— Хорошо. Все будем в сборе.
В эту минуту где-то совсем рядом раздался выстрел. Оба вскочили и метнулись в сторону, где лежало их оружие.
— Тьфу ты, черт! — выругался Зелимхан, увидев Бици, которая с ружьем в руках направлялась к бревну, чтобы проверить, попала ли она в цель. Муги вертелся рядом с матерью и, тыкая пальцем в бревно, пытался что-то доказать ей.
— Не ругай ты их, — попросил старик, — ты ведь сам дал им ружья, вот они и торопятся научиться стрелять. Идем, лучше поможем им.
Зелимхан поставил цель в ста шагах и сказал:
— А ну, Зезаг, покажи-ка нам, как ты угостишь пулей царского офицера.
Смущенная молодая женщина стояла, не зная, что ей делать. Тогда абрек взял ружье и показал ей, как надо прицеливаться. Потом, отойдя в сторону, скомандовал:
— Стреляй!
Зезаг выстрелила один, другой, третий раз, но все мимо цели. Не в пример ей, Бици стреляла хорошо.
— Напрасно тратишь патроны, — крикнул Зелимхану Зока. — Оставь Зезаг в покое, она не хочет стрелять.
— Нет, — упрямо процедил абрек, — ей надо обязательно научиться стрелять. Давай-ка еще раз! — приказал он. Но и на этот раз результат был неутешительным.
Издали наблюдая за происходящим, Зока запустил руку в карман латаных брюк и, вытащив оттуда красный кисет, извлек из него щепотку крепкого табака и листок печатной бумаги. Потом неторопливо скрутил папиросу и, ударив кресалом о кремень, закурил. Старик с наслаждением затягивался и медленно выпускал дым через ноздри.
Зелимхан все возился с Зезаг.
— А ну, прицелься без заряда, — сказал он, начиная сердиться. Внимательно присмотревшись к движениям Зезаг, абрек вытащил из кармана носовой платок и аккуратно завязал левый глаз невестки.
— Стреляй теперь, — проговорил он, не отходя далеко.
Из трех две пули Зезаг уложила в цель.