— Насколько я знаю, темная ночь никогда еще не мешала убийству.
— Ваше превосходительство... Но Шатилов уже не слушал его, он нажал кнопку звонка, и через несколько секунд в салоне появился адъютант.
— Немедленно пошлите сотни полторы казаков в Новые Атаги. Там, в доме за речкой, скрывается Зелимхан. Только пусть мчатся в карьер, этот бандит ждать их не будет. Живо!
Адъютант щелкнул каблуками, повернулся и исчез с такой быстротой, словно прошел сквозь стену вагона.
Шатилов подошел к Борщикову, который все это время скромно стоял у стены с выражением такой важности на лице, будто он приобщился к высшим делам государственною управления. Генерал несколько минут смотрел на эту самодовольную физиономию, словно выбирая, по какой щеке отвесить ему увесистую оплеуху.
— А теперь слушайте меня внимательно, господин Борщиков, — сказал он наконец, грозно хмуря брови. — Мне кажется, что вы мыслите себе участие в устранении Зелимхана исключительно в виде получения денег, офицерского чипа и всего прочего, о чем я вам говорил... Не выйдет! Чужими руками хотите все сделать? Боитесь, что Зелимхан или потом кто-нибудь из его родичей сделают в вашем теле хорошенькую дырку. Что-то мне еще не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь получил большие деньги, не запачкав рук, — генерал взглянул на свои холеные руки, потом снова воззрился на Борщикова, стоявшего навытяжку и растерянно моргавшего глазами.
— Так вот, — продолжал генерал, — теперь конкретно. Абрек этот сейчас очень одинок, у него не осталось никого из близких родственников. Вы в родстве и должны близко сойтись с ним. Только так вы сможете вывести его нам в руки. Вам понятно?
— Понятно, ваше превосходительство, — Шахид облизал сухие губы.
— И не тяните с этим. Я сейчас уезжаю в Тифлис. Держите связь с господином Кибировым, — Шатилов оглянулся на штаб-ротмистра, который сидел в кресле, разглядывая сверкающий носок своего сапога. — Впрочем, он и сам не будет спускать с вас глаз. И чтобы к моему возвращению был ясный и реальный план поимки или устранения Зелимхана... А теперь ступайте!
Шатилов откинулся в кресле и прижал длинными пальцами уставшие глаза.
* * *
За окном хлопьями падал последний февральский снег. Потом внезапно выглянуло солнце и снег начал таять.
Гость встал очень рано и, совершив утреннее омовение, вышел на крыльцо. Он хотел тотчас уехать и просил не тревожить хозяйку с завтраком.
— Зелимхан, всего несколько минут... Ну как же я могу отпустить тебя голодного? — уговаривал гостя Багал. А в маленькой кухне уже хлопотала его жена.