Не слишком понимая пристава, Успа наивно спросил:
— Как его опередить? За этим я и пришел, — он принялся нервно мять свою шапку, лежавшую на колене.
— Очень просто... Уже вчера его видели на вечеринке в Харачое, — соврал пристав. — Он уверял своих друзей, что не успокоится, пока не отомстит Говде за оскорбление потомков Бахо.
— А вы не боитесь, господин пристав, что Зелимхан попытается совершить покушение на вас? — Успе ужасно хотелось спрятаться за могучую спину высокого начальства.
— Нет, — с улыбкой ответил Чернов. — Зачем Зелимхану покушаться на меня? Что я ему такого сделал? Во всех его бедах виноваты Адод и Говда, — он откинулся в кресле, поглядел в потолок и добавил: — Да вот еще и тебе не следовало жениться на Зезаг.
Подавленный Успа молчал, глаза его бессмысленно блуждали по кабинету.
— Не знаю, — произнес он еле слышно. — Что же делать?
— А я знаю, — отчеканил Чернов.
Глаза сына старшины с надеждой уставились на пристава. Тот молчал, словно обдумывая что-то, потом медленно произнес:
— Зелимхан все равно будет частым гостем харачоевцев потому, что здесь его семья.
— Ну и что?
— Подкараулить его надо и пристрелить.
— Но он и сам хорошо умеет стрелять! — горестно воскликнул Успа.
— Я дам тебе винтовку, она стреляет гораздо дальше, чем ваши курковые ружья, — пообещал пристав. — Но боже упаси, — погрозил он пальцем, — никому ни звука! Это я только для тебя делаю.
Успа рассеянно молчал. В это время кто-то приоткрыл дверь кабинета и из-за нее высунулась голова в большой папахе из рыжей овчины.
— Господин пристав, я по вашему вызову, — хриплым голосом проговорила голова.
Чернов встал и, подойдя к двери, сказал:
— Подожди немного, — и, плотно прикрыв дверь, повернулся к Успе: — Ну, как ты решил?
Успа молча стоял возле стола, продолжая мять шапку. «Как мог так смело добираться до покоев пристава этот человек? Ведь это же Одноглазый — мелкий жулик! Его никто из порядочных людей близко к себе не подпустит, — мысли эти смутно роились в непривычной к размышлениям голове сына старшины. — И зачем Чернов мог его вызывать?»
— Я тебя спрашиваю, — пристав ткнул пальцем в грудь молодого чеченца, — ты решился?
— Посоветуюсь с отцом и приеду к вам, — ответил Успа, будто разбуженный ото сна, и, не сказав больше ни слова, вышел из кабинета.
Не успела закрыться дверь за Успой, как к приставу вошел Одноглазый. Чувствуя себя как дома, он развязно развалился в кресле рядом с письменным столом. Чернов внимательно вглядывался в единственный глаз посетителя, зорко смотревший из-под папахи.