У Джайлса постепенно начала складываться целая картина жизни Хэма. Она опровергала множество удобных истин о жизни рабочих низших классов. Люди типа Хэма считались неисправимо бодрыми вследствие своего невежества, автоматически храбрыми, ибо из-за отсутствия должного интеллекта не знали, что такое страх, их сила и рост якобы делали их безразличными к мнению более умных, но более слабых физически людей.
Все это была ложь. Но не это поразило его. Хэм открыл нечто большее, чем просто разницу между своим подлинным и мнимым существованием. Настойчивые вопросы вытащили на свет более важную проблему.
Важнейшим существом для Хэма был его приятель Джес. Носила ли их дружба гомосексуальный оттенок, из слов Хэма понять было невозможно. Никто больше не любил Хэма – ни мать, ни отец, ни подруги. Только Джес. И Хэм отвечал ему тем же. Вот уже двадцать лет, как они были собутыльниками, убивая время досуга выпивкой.
Но внезапно Хэма забрали и послали на странную колонию далекой планеты, где он вряд ли встретит человека своего круга, с которым можно было бы поговорить. Он не мог даже написать Джесу – не потому, что был неграмотен, просто сообщить что-либо, кроме голых фактов, Хэму было не под силу.
Страдая от этой потери, он погрузился в отчаяние, которого никто вокруг не замечал. Он не мог выразить свои ощущения, не мог даже объяснить причины их появления, хотя Джайлсу и удалось понемногу вытянуть из него нужную информацию и кое-как понять состояние Хэма.
Хэм, лишенный Джеса, нуждался в какой-нибудь привязанности и бессознательно тянулся к Джайлсу. Джайлс единственный имел тот же рост, силу и другие качества, которыми были наделены прежние друзья Хэма. Они с Хэмом находились на противоположных концах социальной лестницы, но безжалостная рука судьбы подняла их и перекроила им жизнь.
«Оба они прокляты», – подумал Джайлс. Но Хэму все же лучше – он мог свободно любить любого человека, а Джайлс, хотя и находился в тесных отношениях с Полем, вряд ли смог бы назвать это «дружбой».
Что касается женщин... Джайлс внезапно осознал, что он не вынес ничего стоящего из своих кратких связей, да и не стремился к этому. Впервые он осознал, что его никто не любил, и сам он не любит ни одного человека. Его родители были живы, но уже были отделены от него непреодолимой стеной возраста и обычаев, а братья и сестры были чужды ему.
Он был лишен любви – необходимой составной части жизни Хэма, но Джайлс не сознавал этого раньше. Для него любовь была долгом, и долг был его любовью. Его эмоции простирались только в пределах долга, и больше ничего ему не было нужно. Его мысли вновь вернулись к Хэму. Тот не мог понять причин своего страдания, и это лучше всего, потому что Хэм не мог осознать причин своей привязанности к Джайлсу, ведь он не мог и мечтать о том, чтобы стать другом Адельмана в любом доступном ему смысле. Единственное, что Хэм мог ощущать – это мучительное желание сделать что-нибудь для Джайлса, что-то большое и трудное, чуть ли не отдать за него свою жизнь.