— Ему это не понравится. Это все что я могу сказать. Ветинари постоянно заводит Ваймза. Никто не знает, что произойдет, если он однажды отпустит сразу весь завод Ваймза...
— Он — слуга народа! — отрезал доктор Доуни.
Королева Молли скорчила рожу, что было совсем не сложно сделать с ее способностями, и откинулась на спинку стула. — Времена меняются, не так ли? — пробормотала она. — Группа обычных людей садится за стол, беседует, и неожиданно мир меняется? Овца перекувыркнулась и изменила овчарню.
— Сегодня вечером в доме у леди Селачи будет вечеринка, — сказал доктор Доуни, игнорируя ее. — Я думаю, Ноббс будет в числе приглашенных.
Возможно мы сможем... встретиться с ним.
Ваймз объяснил себе, что ему действительно надо проверить, как идут дела в новом доме стражи на Читтлинг-стрит. Кокбилл-стрит начиналась сразу за углом. Туда он и пойдет, неофициально. Нет смысла посылать сюда кого-нибудь, когда они так заняты со всеми этими убийствами, делом Ветинари и анти-слэбовой компанией Камнелома.
Он завернул за угол и остановился.
Почти ничего не изменилось. Это шокировало. После... о, стольких лет... улица не имела права не измениться.
Но вымытые полосы мостовой между домами все еще пересекали улицы.
Старая покраска так же была нанесена на стены, дерево которых было слишком старо и источено для нормальной покраски. Жители Кокбилл-стрит обычно были слишком бедны, чтобы купить достойную краску, но всегда слишком горды, чтобы использовать побелку.
И все стало немного меньше, чем он помнил. На этом все.
Когда он был здесь в последний раз? Он не помнил. Эта улица находилась за кварталом Теней, и до последнего времени полиция оставляла этот район управляться своими неписаными правилами.
В отличие от квартала Теней на Кокбилл-стрит было чисто, обычной, пустой чистотой, когда у людей не хватает средств даже на грязь. Обитатели Кокбилл-стрит были хуже, чем бедны, потому что они даже не знали, что такое бедность. Если их об этом спросить, они наверно ответят что-то вроде « брюзжать нехорошо», или «некоторые живут гораздо хуже», или «мы завсегда держимся на поверхности, и ниче никому не должны».
Он почти слышал, как его бабушка говорила: «Бедность не оправдание, чтобы не покупать мыло». Конечно, многие не покупали. Но на Кокбилл-стрит все покупали как один. На столе могло не быть никакой еды, но боже, он должен быть чисто выскоблен. Такова была Кокбилл-стрит, где чаще всего питаются собственной гордостью.
Как ужасен мир, подумал Ваймз. Констебль Посети однажды сказал ему что кротость будет вознаграждена, но чем эти бедняги заслужили такое?