— Это Крошка Безумный Артур с Глим-стрит? — спросил Кэррот.
— Да. Почти никаких замечаний по ним.
— У Вас остались еще крысы?
— Одна или две, — выражение Буравчика изменилось. — Уж не думаете ли Вы, что он их травит? Я никогда не доверял этому маленькому сволочуге!
— Я проведу расследование, — сказал Кэррот, пряча блокнот. — Я бы хотел взять немного крысятины, пожалуйста. Тех крыс. С собой, — он посмотрел на меню, пошарил по карману и вопросительно посмотрел через дверь на Ангуа.
— Совершенно не обязательно их покупать, — слабо сказала она. — Это улики.
— Нельзя обманывать невиновного торговца, который попал, может быть, в неудачные обстоятельства, — возразил Кэррот.
— Вам с кетчупом? — спросил Буравчик. — Они изумительны с кетчупом.
Катафалк медленно катился по улицам. Выглядел он довольно дорого, но это же была Кокбилл-стрит. Люди откладывали деньги. Ваймз прекрасно помнил это. На Кокбилл-стрит всегда откладывают деньги. Откладывают деньги на черный день, даже если и так темно. И легче было умереть, чем дать людям повод думать, что ты в состоянии организовать только дешевые похороны.
Полдюжины плакальщиц в черном медленно шла за катафалком, за ними следовало примерно двадцать человек, которые старились, по меньшей мере, выглядеть респектабельно.
Ваймз шел позади процессии до самого кладбища, которое находилось за храмом малых богов, и там, пока священник что-то мямлил, он неуклюже прятался за надгробными камнями и мрачными кладбищенскими деревьями.
«Боги создали обитателей Кокбилл-стрит бедными, честными, и бережливыми», — подумал Ваймз. «Они также могли повесить себе на спину табличку „Отвесь мне пендаль“, и так же жили бы с этим. Все же обитатели Кокбилл-стрит тянулись к религии, хотя и не выставляли это напоказ. Они всегда откладывали немного жизни на черную вечность».
Наконец толпа рядом с могилами начала расходиться, люди потянулись потихоньку к выходу с отсутствующими взглядами людей которых ждали огромные окорока на столе дома.
Ваймз отметил заплаканную молодую женщину в основной группе и осторожно подошел. — Э... Вы будете Милдред Изи? — спросил он.
Она кивнула. — Кто Вы? — она взяла его за рукав и добавила:
— Сэр?
— Это была та самая миссис Изи, которая занималась шитьем? — спросил Ваймз, тактично отводя ее в сторону.
— Да, она...
— А... маленький гроб?
— Это был наш Вильям...
Девушка была, похоже, готова разрыдаться опять.
— Можно с Вами поговорить? — спросил Ваймз. — Я надеюсь, Вы можете сказать несколько важных вещей.
Он ненавидел себя за это. Достойный человек выразил бы сочувствие и тихонько ушел. Но, пока он стоял среди холодных надгробий, дурацкое понимание, что сейчас можно узнать все ответы, если суметь задать правильные вопросы, охватило его.