— Так.
Красный Полумесяц заглянул в свиток.
— Хорошо. Хорошо. Как вам нравится ласка? — спросил он.
— Ласка? Животное?
— Видите ли, у нас есть несколько ласок. Я знаю что, строго говоря, они не геральдические животные, но мы держим несколько и честно говоря, я думаю, придется их отпустить, если только не удастся кого-нибудь уговорить принять их, иначе расстроится Pardessus Chatain Pursuivant. Он всегда запирается в сарае, если он расстроен...
— Pardessus... Вы про того старика? — спросил Ваймз. — Я имею в виду... почему он... я думал вы... я думал, герб — это только дизайн. Вам не надо рисовать это все с натуры!
Красный Полумесяц был явно шокирован.
— Ну, мне кажется, если вы хотите создать полное посмешище, да, вы можете все вообразить. Это можно сделать, — сказал он. — В любом случае ласок не хотите?
— Лично меня это не волнует, — сказал Ваймз. — И, конечно же, не ласки. Моя жена сказала, что драконы бы...
— К счастью, случая не представится, — сказал голос из темноты.
Этот голос никогда не услышишь на свету. Он был пыльно-сухой. Он звучал, как если бы он шел изо рта, который никогда не имел удовольствия иметь слюну. Он звучал мертво.
Он и был мертвым.
Воры из пекарни оценивали свои возможности.
— У меня рука лежит на арбалете, — сказал самый предприимчивый из трех.
Самый разумный сказал:
— Правда? Ну, а у меня сердце в пятке.
— Ооо, — сказал третий. — У меня больное сердце, я...
— Да, но что я имею в виду... у него даже нет меча. Если я возьму на себя волка, вы двое сможете разобраться с ним без проблем, понятно?
Вор с ясным мышлением посмотрел на капитана Кэррота. Его кольчуга блестела. Так же как и мускулы на голых руках. Даже его колени блестели.
— Кажется, мы зашли немного в тупик, — сказал капитан Кэррот.
— А что если мы бросим деньги? — сказал вор с ясным мышлением.
— Это, конечно же, поможет делу.
— И вы бы отпустили нас?
— Нет. Но это, конечно же, засчитается в вашу пользу, и я конечно на суде буду на вашей стороне.
Крутой с арбалетом облизнул губы и перевел взгляд с Кэррота на волка.
— Если вы не отстанете от нас, я предупреждаю, кто-то будет убит! — предупредил он.
— Да, это может случиться, — грустно сказал Кэррот. — Я бы предпочел избежать этого, если это возможно, в конце концов.
Он поднял руки. В руках он держал что-то плоское и круглое в шесть дюймов каждое.
— Это, — сказал он, — хлеб гномов. Самое лучшее у мистера Железнокорки. Не классический боевой хлеб, конечно, но достаточно хорош для нарезки...
Рука Кэррота метнулась. Пронесся короткий ветерок мучной пыли, плоская буханка мелькнула, и воткнулась до середины толстой доски кареты примерно пол дюйма от человека со слабым сердцем и, как оказалось, с некрепким мочевым пузырем.