Голос графа, казалось, отражался от стен с утроенной силой. Петрина едва слышно прошептала:
— Извините... что... рассердила вас.
— Рассердила?! — повторил в бешенстве граф. — Вы меня не рассердили, вы меня возмутили! Убирайтесь с моих глаз!
Он сказал это с такой яростью, что Петрина, слабо вскрикнув, бросилась бегом из библиотеки; стремительно пересекла холл и спустилась по ступеням портала. Лошадь и грум по-прежнему ждали ее у подъезда.
Грум подсадил девушку в седло, и она поскакала по дороге через Парк-Лейн в Гайд-парк.
Петрина понятия не имела, куда ехать. Все, что она хотела, — бежать от гнева графа, от его яростного голоса, заставившего ее содрогнуться, будто он ее ударил.
Она повернула лошадь в сторону более глухой части парка и поскакала, не разбирая дороги, забыв даже о том, что за ней следует грум Ей казалось, что мир перевернулся и вокруг нее — одни руины. Как несправедлив, как груб с ней был граф! Он совсем не понял, что все свои поступки она совершала ради его же блага! И вместо благодарности он прогнал ее! Постепенно чувство обиды сменилось негодованием. Теперь уже заявил о себе ее строптивый характер: она больше не чувствовала себя подавленной и униженной, но, наоборот, готовой защищаться и наступать.
Поведение графа теперь вызывало у нее сильнейшее недовольство. И, проезжая по мосту через Серпентайн в направлении к Роттен-Роу, Петрина не переставала повторять про себя, что граф и несправедлив, и неблагодарен.
Погруженная в свои мысли, она вздрогнула от неожиданности, услышав рядом с собой голос:
— У вас очень задумчивый и серьезный вид, прекрасная мисс Линдон. Я у вас все еще в немилости?
Петрина повернулась и увидела, что рядом с ней на лошади едет лорд Роулок.
Говоря это, он сорвал с головы шляпу и показался Петрине таким красивым, что она решила не упускать возможность отомстить графу.
— Доброе утро, лорд Роулок! — сказала она очень любезно.
— Вы были со мной так жестоки! — пожаловался он. — Однако надеюсь, что как бы я ни провинился перед вами, вы мои грехи ныне отпускаете.
— Ну это... не то чтобы грехи, — несколько замялась Петрина, — это все из-за моего опекуна...
— Понимаю! — быстро прервал ее лорд Роулок. — Ну, разумеется, я вас понимаю. Мне известно, что граф рекомендовал меня как охотника за приданым, но мои чувства к вам, Петрина, — нечто совсем иное!
Петрина знала, что ей сию же минуту следует уехать, не позволяя этому господину продолжать разговор в столь интимной манере, но она все еще негодовала на графа и в пику ему прислушивалась к речам лорда Роулока.