Гипсовое изваяние в очках не шелохнулось:
– Пол, ты меня понял? – спросил Илья Павлович.
– Ясно, – ответил Полицай, прищурив глаза.
– Тряхни его сегодня же. – Папина рука опустилась, чтобы открыть ящик стола. Через мгновение перед Полицаем появилась пачка сотенных рублей: – Он стоит не больше десяти тысяч, – продолжал Романов старший, имея в виду Вадика Полоцкого и рубли. – Получишь восемь, если баксы вернутся… – Пачка сотенных упала обратно в ящик. – Сначала присмотрись, почем хата. Может, закроется хатой. Ежели ему вообще нечем закрыться, делай, что считаешь нужным. Вечером я от тебя слышу, что проблемы Полоцкого больше не существует.
– Ее уже не существует.
Илья Павлович спокойно кивнул, снял очки в золотой оправе и помассировал переносицу:
– Теперь повтори, Пол все, что я сейчас сказал.
– Не понял?
– Повтори, Пол, все, что я только что сказал, – медленно произнес отец.
– Короче, Вадим Полоцкий, блн, пригрел тридцать кусков, нах. Не закрывается – откручиваем чайник, блн, – начал Полицай и толково воспроизвел сценарий задания.
Легкие хлопья снега кружили по ту сторону окна. В квартире было так тихо, что Вадим обомлел. Он только что продрал глаза после полноценного сна, лежал на двуспальной кровати и пытался сообразить, где в данный момент находится Настя: в ванной или на кухне. Однако чем дольше он соображал, тем загадочнее становилось: ни единого шороха, свидетельствовавшего о том, что в доме, кроме него, кто-то есть, он не расслышал.
Как в вакууме.
– Настя? – позвал Вадим.
Полнейшее безмолвие.
– Ты где? – Он поднялся с постели. – Слышь?
Тишина. Вадик лениво поплелся на кухню, открыл форточку, затем заглянул в ванную комнату и вернулся к дивану. На журнальном столике стояла коробочка. Он открыл ее и пожал плечами: контактные линзы девушки были на месте. Как она их оставила?
– О, ля-ля! – Он быстро осмотрелся.
Сумки в комнате не было.
Он трижды обошел квартиру в надежде ее найти, но… сумарь исчез.
– Что ж ты, любовь моя? – пробубнил Вадим в пустоту. – Почему ты взяла деньги? Они же наши. Твои и мои…
Он автоматически потянулся к телефону.
«Позвонить ей? Допустим. А с чего начнем?»
«Где деньги, Настя? Зачем ты взяла деньги?» – как-то не полюбовно, нехорошо. Лучше так: «Я угораю от твоих приколов, подснежник. Шутка удалась. А теперь поехали в Италию».
…"Сицилия, Палермо, Рим – после слякоти Питера – настоящий рай", – как выразился папа, выдавая ему капусту на медовый месяц. Тридцать тонн баксов! Хороший папа: "Семья строится не на песке, сынок", – и бах! – тридцать косых в хозяйственную сумку: "Бери, Вадик, гульни с Настей в Италии. Извини, что мелкими".