Возражений от Ластика снова не последовало. Нерода осведомился:
— Рокировку закончили? Удовлетворены? Тогда оружие проверь и двигаемся.
Женька снял с ППШ диск и все-таки выругался.
— Я и смотрю — легкий слишком, — прокомментировал старший лейтенант.
— Лебедев, запасной диск давайте, — приказал Земляков.
— Какой еще диск? Я же не автоматчик. Мне запасной не выдали, — со сдержанным возмущением сообщил художник. — Не в бой же мы идем. Я как политический работник…
Женька с тоской повозился, раскрыл диск: снаряжено десятка два патронов, не больше.
— Ты и эти-то в темноте не растеряй, — с совершенно неуместной иронией посоветовал Нерода…
Теперь Женька двигался за проводником. Невдалеке застрочили автоматы, бухнула граната — и снова наступила относительная тишина. Урчание артиллерии в стороне Бобруйска уже давно стало привычным фоном. Сейчас «Рогоз» уходил в глубь второго, внешнего, еще неплотного обвода «котла». До Шестаков оставалось рукой подать. Со злостью Земляков совладал. Все правильно если сам от начала до конца дело не сделаешь, фиг что хорошее выйдет. Нечего было на предательское оружие рассчитывать. Ловко рассчитал — само в руки идет, озадачиваться не нужно. Опять полуголый, хоть карабин назад забирай. Но в главном эта скотина высокохудожественная права — сейчас стрелять и воевать — значит дело окончательно загубить.
* * *
Перед рассветом успели пересечь большой луг. Правее угадывался сожженный хутор, впереди лес, вдоль опушки сгрудилась разгромленная колонна. Смутная в утреннем тумане и дымах, чадящая еще не погасшими грузовиками и тягачами, вздыбившаяся мятым железом и разлохмаченной резиной.
— Таго у нас ранне не имелася, — в сомнении заметил Михась.
— Понятно, свежеприобретенная достопримечательность, — согласился Нерода.
— Я к таму, што коли у лесе ждать…
— Так по лесу и немцы наверняка пристроятся эту свалку обходить, — кивнул старлей.
— Значыц, у аутомобилях и засядем? — уточнил проводник.
— Раз так карты легли, чего ж не попробовать.
«Рогоз» ускоренно двинулся к автомобильной гекатомбе. Лебедев, уже с трудом держащийся на ногах, оглянулся на конвоиров:
— Там же трупы и пожары. Это опасно…
— Идите-идите, лейтенант, — Женька подтолкнул подконвойного кончиками пальцев.
Мертвецкий дух действительно чувствовался — уже тянуло сладковатым, но пока гарь заслоняла тот тошнотворный запах разложения. Опергруппа углубилась в металлическо-деревянный лабиринт: на самом деле сгоревшего и разбитого транспорта между воронок и груд армейского имущества было не так много — большинство машин стояло посеченные осколками, но относительно целые. У некоторых были раскрыты капоты, торчали обрывки проводов — видимо, немцы торопились и наспех выводили из строя технику.