— Очень уважаю пиво, — сказал Андрей. — А уж если на халяву, то-о-о!.. — И он восторженно закатил глаза.
И они действительно потом пили пиво, два часа отдав спортзалу и сорок минут бассейну, приняв душ и плотно позавтракав здесь же, в небольшом кабачке при спортивном комплексе. Кабачок, бассейн и прекрасно оборудованный спортзал принадлежали полицейскому управлению Сэмьюэла Доулинга. Здесь все были равны, как в бане. Рядовые полицейские, сержанты, офицеры полиции с одинаковым старанием качали мышцы, отрабатывали приемы всех видов боя. По любезному разрешению сэра Доулинга, Городецкий и Крыл два-три раза в неделю тоже приходили в спортзал. Если, разумеется, позволяла работа в агентстве Монда.
Вот об этом — о работе у Монда — они и толковали сегодня, сидя в углу кабачка, никуда не спеша, наслаждаясь тишиной, нарушаемой только мягким рокотом кондиционера да редким звоном бокала у дальней стойки, где привычно орудовал Томми Стиггенс, бывший сержант полиции, вышедший на пенсию несколько лет назад. Еще реже, чем звон бокала, раздавался легкий звон дверного колокольчика, возвещавшего о каждом, кто переступал порог этого достаточно уютного заведения.
— Как сыр в масле, — сказал Андрей, когда Вацлав подвинул к нему через стол очередную кружку пива. — Глядя на тебя, с удовольствием вспоминаю нашу русскую поговорку: как сыр в масле… Так и плывешь…
Вацлав умиротворенно хмыкнул, потом прищурился и, откинувшись в удобном высоком кресле, только вздохнул:
— А ты?
— А-а… — с какой-то безнадежностью протянул Андрей. — Я как кость. Старая сухая кость, отброшенная чьим-то расчетливым сапогом в кювет. Никому не по зубам, но и в пищу уже не гож. Сколько мы уже тут с тобой торчим — в общей сложности?
— Да уж месяцев семь, а что? — Вацлав благодушно пожал плечами. — Я считаю, что на хлеб мы зарабатываем честно, а остальное как-то само прикладывается. — Он вдруг коротко хохотнул и, слегка опершись на стол, озорно подмигнул Андрею. И стал весело перечислять, загибая поочередно пальцы: — Домик есть… Денежка есть… Девочек в достатке… Добрый дядюшка, наконец, в лице сэра Монда… — Было видно, что он хочет вовлечь Андрея в столь привычную в их среде манеру трепа, при которой вся досада, все проблемы простой обыденности испаряются без следа, как случайные дождевые капли с лобового стекла машины при доброй скорости. — Не бери в голову — мир прекрасен!
Он опять откинулся в кресле, закурил, щелкнув кварцевой зажигалкой, и смотрел теперь на Андрея дружелюбным взглядом большого хищника, словно приглашая разделить с ним всю радость мира.