— Вы мне ничего не говорите о турках! Я с ними достаточно сталкивался, когда служил на Галлипольском полуострове!
В этот момент лицо его было ужасно жестоким.
Но Чарли легко приходил в себя, он был настоящим оптимистом и сохранил свою молодцеватость, хотя многое претерпел во время войны. В тридцать пять он оставался молодым парнем, полным энергии и жажды жизни. В его компании Линн тоже молодела.
Линн всегда начинала улыбаться, и у нее сладко замирало сердце, когда видела, как он вел какой-нибудь рычащий старый трактор по запутанным тропинкам, пренебрегая сиденьем и энергично всматриваясь поверх живой изгороди, чтобы увидеть, что происходит на полях. Чарли водил с щегольством, «стоя в стремени», как выразился Роберт: кепка сдвинута набок, за пояс всегда засунут разводной ключ, а из кармашка комбинезона торчит пачка сигарет.
— Как ты много куришь за день! — как-то сказала она ему.
— Ты это не одобряешь? — спросил Чарли.
— Не в этом дело. Мой отец курит, и я привыкла к его трубке. Я только подумала о тратах.
— Сигареты не такие дорогие, но если хочешь, я брошу курить.
— Ты действительно так сделаешь? — удивленно спросила его Линн.
— Да, если тебе это действительно неприятно.
Линн была поражена. Она посмотрела на него, но потом покачала головой.
— Я не стану просить тебя об этом. Я не та женщина, чтобы ставить тебе какие-нибудь условия.
Чарли расслабился и улыбнулся.
— Господи! У меня отлегло от сердца! — сказал он. — Мне показалось, что ты попросишь меня об этом!
— Что? Ты просто хвастался! Ты никогда не собирался бросать?
— Разве? Я и сам не знаю!
У Чарли хитро блестели глаза.
— Я могу сказать только одно — я очень рад, что ты не стала меня испытывать!
Линн обычно делала покупки по пятницам, когда она ходила в Херрик Сент-Джон. Она запасалась продуктами на неделю.
Однажды Линн, вернувшись дождливым днем в октябре домой, была удивлена, застав отца дома.
— Меня уволили, — мрачно сказал он. — Сейчас такие дожди, что нельзя пахать, и мистер Лон отказал мне от места.
— Боже мой! Это все же случилось!
Линн поставила корзинки на стол и наклонилась над ними, пытаясь расслабить затекшие руки.
— На сколько времени он тебя отстранил от работы? Мистер Лон сказал тебе что-нибудь об этом?
— Он за мной пришлет, когда я ему понадоблюсь! Один Бог знает, когда это случится!
— Но он хотя бы не выгоняет нас из дома?
— Нет, но мы теперь должны платить ему аренду.
— Сколько?
— Два шиллинга в неделю!
— Ну, все не так страшно! — ответила Линн и пошла повесить на крючок пальто и шляпку.
— Мы сможем ему столько платить.