— Да, наверно, мы сможем… Если только мы останемся здесь! — сказал отец.
— Что ты хочешь сказать? — спросила его Линн. Она замерла в ожидании его ответа. — Почему же мы не останемся здесь?
— Потому что нам лучше поехать куда-нибудь и найти место, где у меня будет работа.
— Ты серьезно говоришь это? — воскликнула Линн. — Мы снова начнем путешествовать, переезжать с места на место и втроем будем жить, как цыгане?
Линн стояла перед ним, упершись руками в бедра. Она вылила на него все свое возмущение и гнев.
— Ты хотя бы имеешь представление, сколько раз мы переезжали за последние шесть лет? Всего получилось тринадцать раз! Да, ты можешь удивляться, но это правда! Тринадцать раз мы переезжали, взад и вперед, Роберт и я, и если ты думаешь, что я сделаю это еще раз…
— Я не виноват, что нам приходилось переезжать. Мне надо было ехать туда, где есть работа.
— Сейчас на фермах вообще нет работы! Тебе придется проснуться и принять этот факт! Ты имеешь право получать теперь пенсию. Пора тебе расстаться со своей глупой гордостью и подать иск, как все остальные люди.
— Боже Всемогущий! Шесть шиллингов в неделю! Хотелось бы мне знать, какой толк от этих денег!
— Я работаю, поэтому нам хватит денег, чтобы прожить. Сейчас многие люди уходят на пенсию. Ты заслужил свой отдых, тем более что у тебя больная нога.
— Больная нога или нет, но я могу еще работать, и, если постараться, всегда можно найти работу!
— Может, стоит оставить работу для более молодых людей? Для тех, кому нужно обеспечивать жен и малых детей! Ты не обязан больше работать и можешь освободить им место.
— Ты хочешь сказать, что моя песенка спета?
— Я хочу сказать только одно, что не желаю покидать это место и снова шататься по свету, как мы это делали раньше!
В комнате воцарилась тишина. Джек сидел с каменным лицом, и дым из трубки клубился вокруг него, прилипая клочками к усам и бороде. Линн, продолжая дрожать после своей вспышки, повернулась к корзинам на столе и начала разбирать свои покупки — чай, сахар, спички, лярд. Она проверяла все по списку. Потом она посмотрела на отца и попыталась говорить с ним нормальным тоном.
— Я рада, что сварила варенье из терна. В лавке оно уже подорожало на полпенса. Вот тебе шнурки. Я купила тебе кожаные, правильно? Я попросила миссис Беннет выбрать покрепче. Да, чуть не забыла! Я спросила ее о вельветовых штанах, и у нее нашелся твой размер за двенадцать шиллингов и шесть пенсов. Я попросила отложить их для меня.
Джек вынул трубку изо рта и сильнее примял табак в чашечке трубки.
— Ты не хочешь уезжать отсюда из-за Чарли Траскотта?