Пара переступает порог, дверь беззвучно закрывается, многочисленные засовы выдвигаются и с лязгом входят в пазы. Чёрный Денди берёт Чёрную Панну под локоток, и оба, сопровождаемые светом настенных ламп, зажигающихся при их виде и гаснущих после ухода, следуют в приготовленные для них роскошные апартаменты.
Только внутри них, за навсегда ослепшими окнами, эти двое позволяют себе некие вольности: он сбрасывает крылатку на ложе, она вынимает из венца длинные шпильки и распускает пряди живого воронёного серебра.
Но нет, не ради любви. Ибо лица привычно бесстрастны, а голоса шелестят опавшей листвой на ветру.
— Ты принёс карты?
— Принёс, моя госпожа.
— Надеюсь, на сей раз ставки будут весомее прошлых.
— Я тоже надеюсь.
— И ты сможешь возлечь на щит, а не под него.
Нечто подобное смеху:
— О таком я давно не мечтаю, панна. Лишь бы достойно окончить картёж.
Колода появляется из заднего кармана брюк и ложится на стол. Она имеет весьма странный вид: лицевая сторона карт похожа на ночное небо, кишащее звёздами, рубашка бела и пуста. Мужчина тасует и сдаёт, хотя все прямоугольники по виду одинаковы. Затем отодвигает в сторону лиловый плюш, стараясь не встречаться с картиной взглядом.
— Твой ход первый, — говорит Панна. — Не утаивай козыри, прошу тебя, но и не выкладывай сразу самые крупные. И держись в рамках последних четырёх лет — незачем повторяться.
«Оказалось проще простого смешаться с публикой и затаиться в доме, который под самый конец проверяет один-единственный человек. Разумеется, пришлось проделать это заранее и всю неделю тайно сновать из номера в номер. Взять универсальную отмычку. Замаскироваться под цвет казённых коридоров: когда-то он назывался «маренго». Передвигаться по способу ниндзя — за спиной или так, чтобы меня видели одним боковым зрением и оттого не воспринимали как реальность: серое пятно из тех, что возникают перед глазами от переутомления и сейчас же рассеиваются.
Эти двое даже не заперлись у себя в спальне: наивны или, как меня и предупреждали, слишком, непомерно сильны?»
— Ставлю взрыв на шахте «Распадская». Погиб девяносто один человек.
— Фатальная семейная бессонница. Заболевание локальное, не всегда очевидное, не всегда диагностируемое. Сто две смерти, по приблизительным прикидкам. Всё написалось на лице, можешь проверить. Бью.
— Засвидетельствовано и покрыто.
На оборотной стороне упавших друг на друга карт мелькают и тотчас пропадают, растворяясь, живые картинки. Та, которая легла поверх, на прощание вспыхивает некоей черно-белой пиктограммой или силуэтом.