— Меня? Позвольте…
— Но ведь я же удовлетворил вашу просьбу, и через десять дней…
— Ах да, пенсия!
— Присоединяюсь к товарищам, прошу хотя бы закончить вагранку. Да и они сами сейчас явятся к вам…
Гордеев сдернул пенсне, трясущимися пальцами протер стекла.
— Хорошо, товарищ Поздняков. Я закончу литейный.
— Я так и думал. Прощайте!
6
Поздняков вернулся домой, когда дети уже спали. Клавдия Ивановна поставила разогреть борщ.
— Пожалуйста, ничего не готовь, Клава. Я ужинал.
— Где?.. — непроизвольно вырвалось у Клавдюши.
Поздняков не ответил и только холодно взглянул на жену. В белой ситцевой кофточке, фартуке и старой, тщательно отглаженной юбке, она показалась ему похожей на официантку дешевенького кафе или столовой. Недоставало только крашеных губ да наколки на голову.
— Что у тебя за вид, Клава? Посмотрись в зеркало, на кого ты похожа. Можно подумать, что у тебя нет ничего лучшего, чем это…
— Леша, скажи, твоя жена в Иркутске?
Голова Позднякова застряла в вороте рубахи.
— Какая жена? Что ты мелешь?
— Ты же знаешь…
— Пока у меня одна жена — это ты. Я не двоеженец.
— Ну… Ольга Червинская.
Поздняков швырнул рубаху на стул.
— Кто тебе сообщил эту новость?
Клавдюша, не глядя на мужа, налила в рукомойник воды.
— Сначала соседи. Говорили, что ты с кем-то встречаешься…
— Ну?
Клавдюша, кусая губы, с трудом сдерживала себя, тихо ответила:
— Я не верила… А потом…
— Что потом?!
— Я прочитала ее письмо… Ты же не запрещал мне читать твои бумаги…
Поздняков стряхнул с рук мыльную пену, выпрямился.
— Да, это ее письмо. И я виделся с ней. И встречаюсь. Но если… Я думаю, нам лучше будет расстаться, Клава…
Крик отчаяния и горя раздался за его спиной. Поздняков бросился к зарыдавшей во весь голос Клавдюше.
— Клава!.. Ты с ума сошла! Ты же детей напугаешь!.. Клава!..
7
В воскресенье Лешка зашел навестить Вовку и Юрку. Шел с покупками мимо, почему не зайти? Знать, не огрубело настрадавшееся Лешкино сердце, согретое ласковыми руками мамы Фаи и бати Нумы. У Вовки с Юркой дома идут нелады, отец, видать, чего-то забрындил, с матерью часто ссорится, а та плачет. А тут еще Вовке пацаны проходу не дают — накостылять надо, чтобы не задирали! Жаль маленьких, сам пережил, еще больше.
Клавдия Ивановна даже обрадовалась гостю, усадила вместе со своими за стол, поставила вазу пирожных: «Ешь, Леша!» Лешка раскрыл сумку, выложил на стол полную горсть конфет, шоколадных: «Ешьте и мое!»
— Кто же в гости со своими конфетами ходит, Леша? — пожурила Клавдия Ивановна. — Ты только обидишь нас этим.
Лешка не стал обижать добрую Клавдию Ивановну и сложил конфеты назад в сумку. Уже на улице Вовка сказал приятелю: