Ольга набросила на плечи шинель, вышла в тамбур. На перроне их уже ждали: стояли, прохаживались военные в зеленых петлицах, санитары с носилками. Ольга с волнением огляделась. Ничто не изменилось с тех пор, как она оставила Иркутск, простилась здесь с Алексеем. Разве только тогда было лето и в больших каменных вазах пламенели оранжевые жарки, а теперь — шапки грязного снега.
Началась спешная выгрузка раненых. И опять обычное:
— Оставаться на местах! Приказано не расходиться!..
Навстречу Ольге, явно направляясь к ней, приближался полный пожилой военный в папахе. Даже с первого взгляда можно было заметить, что человек этот совсем недавно сменил удобную шубу на ломкую тесную шинель и потому чувствовал себя в ней очень неловко. Вспомнив встречу в Москве с медиком-генералом, Ольга уже хотела вернуться в тамбур, но узнала в военном своего доброго гения, профессора клиники хирургии…
— Сергей Борисович!
Ольга кинулась к заулыбавшемуся ей толстяку в военной папахе, зацеловала, затормошила, засыпала вопросами о клинике, институте…
— Представьте, голубушка, ведь я тоже вот, как вы… Срочно перевели в госпиталь. А в институте только лекции…
— Милый вы мой вояка! Как вам не идет военная форма!
— Что поделать, Ольга Владимировна, что поделать. Я ведь еще, по правде сказать, чина своего до сих пор не усвоил, ранги путаю. А вчера не той рукой откозырял, так от стыда чуть сквозь землю не провалился.
Они отошли к зданию вокзала и говорили, говорили. Говорили обо всем, что придет в голову, путаясь и перебивая друг друга, как часто бывает при встречах наскучавшихся в разлуке друзей, больше заглядывая в глаза, чем прислушиваясь к ответам. Мимо них проносили раненых, мелькали халаты, защитные стежонки, санитарные сумки с крестами, ковыляли на костылях безногие и хромые, а они все не могли наговориться.
— Ольга Владимировна, голубушка, а ведь я, представьте, именно вас и ищу.
— Вот как? И зачем же вы меня искали? — удивилась Червинская.
— Так вы, собственно, хоть бы оделись. И голова у вас открыта совсем…
— Начинается! Милый Сергей Борисович, я уже достаточно закалилась, чтобы не бояться насморков!.. Зачем вы меня все же искали?
— Да-да. Стар я стал, голубушка. А тут такое порой приходится делать, чего за век не встречал. Что поделаешь: война, советоваться и то некогда… да и не с кем.
— Уж не советчика ли во мне ищете, Сергей Борисович?
Открытое одутловатое лицо профессора расплылось в широкой улыбке.
— Все-то вы такая, голубушка. Ничто вас, видимо, не меняет. А я вот сдал. Беру ланцет, а гляжу на пальцы: не дрожат ли? А ведь год назад не было со мной этого. Вот узнал, что ваш поезд должен быть сегодня…