Перед нами случай добровольной, но слишком резкой абстиненции; выходом становится выбор правильной дозировки. Гален приписывает эту заслугу себе, но не забывает и упомянуть о содействии своего знаменитого пациента, который «благодаря сознательному отношению к себе строго поддерживал темперамент своего тела. Он постоянно употреблял это снадобье и пользовался им вместо пищи». Дело, впрочем, яснее не становится. Следовало бы точно знать состав и питательную ценность фериака, а также его терапевтическое действие. Смолистый клевер, клубень кокорника. дикая рута, молотая вика, корица, растворенные в змеиной вытяжке и выдержанном маковом соке, достаточно ли этого для поддержания сил, помогает ли это от язвы желудка? Хотя Гален и, как можно думать, император, были вполне довольны, Марку Аврелию приходилось жить в совершенно ненормальном режиме: ведь согласно Диону Кассию он ночью ел, а днем лечился. От маковой зависимости он избавился, но зависимость от фериака сохранилась, и даже если это было просто эффективное плацебо, психофизические проблемы императора никуда не исчезли.
Не говоря о наследственности, про которую мы почти ничего не знаем, можно исследовать эти проблемы, исходя из известных сведений о его детстве. Напомним основные факты: Марк — драгоценный отпрыск могущественного рода, родственного императорской фамилии, рано стал предметом надежд многих людей и показал себя достойным этих надежд. Момент был самый благоприятный: Адриану приходилось выбирать в своем окружении наследника, в котором ему отказала природа. Перед кончиной императора порядок престолонаследия драматическим образом застопорился: среднее поколение преждевременно ушло из жизни, оставались лишь старики и несовершеннолетние. Наконец Адриан нашел компромиссное решение, избрав солидного, зрелых лет наставника Антонина и привязав его к двум дорогим сердцу наследникам: один наследовал интеллект Адриана, другой — эстетизм.
Вот в этой путанице амбиций, расчетов, естественных и насильственных смертей и рос Марк Аврелий. Когда ему было шестнадцать лет, внучатый племянник Адриана Педаний Фуск был приговорен к смерти за слишком явное стремление к титулу Цезаря — титулу, к которому мать и два деда, не подавая вида, усиленно готовили Марка. Как он пережил такую смутную ситуацию, какой след она оставила в его душе? В его книге нет ни намека на обстоятельства его возвышения, на рискованность предприятия, в которое его отправила семья, но зато примечательно равнодушие к Адриану и его вспышкам гнева, заметно безразличие к случаю, который привел его самого к власти. Если он и вправду об этом не помнил, то наверняка хранил в подсознании. Ведь вся его эпоха двойственна. С начала столетия в каждом человеке и во всем обществе на смену покорности судьбе впервые приходит ожидание хоть какой-то справедливости и безопасности. Последствия этого необычайного переворота, возвещенного при Траяне, не иссякали еще три четверти столетия — пока длился золотой век Антонинов.