– Тебе нельзя уезжать! – Старческое лицо Анакина исказилось. – Ты слаб, Ран! Слишком слаб! Тебе нужно время…
– У меня нет времени, – Лавьер жестко посмотрел в блеклые глаза целителя. – Даже если бы я хотел.
– Но…
– Не спорь. Просто сделай, как я сказал.
Аид прислонился спиной к темным доскам лачуги. И слабо улыбнулся.
– Никогда не понимал, почему ты живешь здесь, старик.
– Здесь легче дышится.
– Ты прав, – подумав, отозвался аид. – Легче. А теперь отправляйся за лошадью.
Целитель поджал губы, но все же направился к шаткой калитке. Но, не пройдя трех шагов, обернулся.
– Твоя сила, Ран… что с ней? Ты не исцеляешься. И я не чувствую больше ток дара в тебе. Они… забрали его? Но как? Как это возможно?
– Нельзя забрать дар, Анакин, ты и сам это знаешь, – в голосе Рана Лавьера не проскользнуло ни одно чувство. – Но его можно отдать. Добровольно.
Выцветшие от времени глаза старика расширились в безмолвном ужасе.
– Отдать? Отдать свой дар? – Сказанное не укладывалось в его голове. Дар для мага всегда был ценнее души. Да что там! Он был даже ценнее жизни, он и был жизнью. Никто не отказывался от дара добровольно, это невозможно было даже представить! Ток магии в крови – это бесценно!
И вдруг понимание озарило глаза старика.
– Раяна, – почти прошипел он. – Это все из-за нее, ведь так? Она погубила тебя!
– Замолчи, – приказал аид.
– Всегда знал, что она сделает это, – Анакин сжал слабые руки в кулаки. – Знал. Чувствовал вот здесь, – он поднес ладонь к сердцу. – Как ей это удалось? Как? Зачем ты… Почему она?
Лавьер пожал плечами.
– Небесные любят забавляться смертными, ты ведь знаешь. А теперь иди.
– Ты умрешь, Ран! – запричитал старик. – Умрешь, понимаешь? Твое тело слишком слабо…
Лавьер не отвечал, всматриваясь в горизонт. На исхудавшее лицо набежала тень, и он процедил ругательство. Над шпилем Синих Скал разгоралось зарево пожара, полотнище с белым волком затянуло черным дымом.
– Поздно. Замок горит.
– Что? – не понял целитель. Он вертел головой, пытаясь рассмотреть синие скалы, но старческие глаза были слабы и уже не обладали прежней зоркостью.
– Иди в дом, – коротко отдал приказ Лавьер. – Собери все, что нужно. Продовольствие, целебные отвары, одежду. Живо.
– Что?
– Иди! – рявкнул Лавьер и сам шагнул к двери, сдернул со стены старый арбалет, скривился. Похоже, это оружие не снимали с ржавого гвоздя лет десять. Впрочем, неудивительно, ведь это дом целителя, а не сумеречного. Ран быстро проверил колодку и тетиву, выругался сквозь зубы. Анакин застыл в центре единственной комнате, склонившись над своими склянками.