Давным-давно Фрай отрекся от успеха в пользу Беннета. Брату успех давался намного легче, он принимал его с известным изяществом, которого сроду недоставало Фраю. Прошло какое-то время, и от Фрая уже ничего не ждали.
Поворачивая на Ньюпортский полуостров, Фрай раздумывал над своим последним прегрешением против семейного имени: сексуальных действиях на открытом воздухе, имевших место на устроенной им самим вечеринке по случаю хэллоуина и обнаруженных соседями, которых это настолько шокировало, что они вызвали полицию. Любовные игры были аккуратно сфотографированы неким Донованом Суирком, фоторепортером самого низкого пошиба. Снимок, появившийся на первой странице «Мстителя», газетенки Суирка, явил Фрая в костюме обезьяны — без головы — домогающимся женщину, одетую как служанка, у живой изгороди из цветущих мальв. Взгляд Фрая был зверски плотояден. Мини-юбка служанки задралась кверху, открыв ее голую попу, выхваченную фотовспышкой. Но лицо она отвернула от камеры. Заголовок гласил: СОН В НОЧЬ ХЭЛЛОУИНА: ЛАГУНАТИК ЧАК ФРАЙ как похотливая ОБЕЗЬЯНа набросился НА ЗАГАДОЧНУЮ СЛУЖАНКУ! И это прозрачно намекало на то, что случилось в кустах. Суирк предложил сто долларов тому, кто сообщит имя служанки, которое он обещал обнародовать в следующем номере. Эдисон и отец Линды — мэр Лагуны Нед Стоу — быстренько прикрыли лавочку Суирка. А Фрай в один из вечеров дал Суирку по морде, но репутация уже была подмочена. Фрай наотрез отказался назвать имя Загадочной Служанки, и это было так. Его отпустили под залог, внесенный им же самим, и предъявили обвинение в возмущении спокойствия и непристойном поведении.
Фрай запомнил визит разгневанного Неда, пожелавшего знать, как Фрай мог учинить такую грязную штуку, будучи женатым на его дочери. С тех пор полицейские Лагуны раз в две недели вызывали его, чтобы сообщить, что мэр Стоу не снимет объявления, пока Загадочную Служанку не выведут ена чистую воду. Фрай чувствовал здесь подвох. Все боялись, что девушка будет узнана. Общественный интерес к этому был, по мнению Фрая, до невероятности похотлив. На каком-то примитивном уровне он словно наставил рога всему городу.
Проезжая по мосту на полуостров и наблюдая яхты, качающиеся на швартовых, он с острой грустью понимал, что фотография Суирка явилась приговором его браку задолго до того, как он понял, что этот брак приговорен. Она явилась поворотной точкой, незаметным толчком. Как он мог быть тогда так глух, недоумевал Фрай, и почему только сейчас услышал это, словно отголосок далекого пистолетного выстрела? Начало конца нашей жизни с Линдой, подумал он, а я был слишком туп, чтобы это понять.