– Папа, они же не сознаются! И вообще, пора испытать находку Зеки на людях. Начнем с Джима. Сейчас я узнаю, о чем он думает. – Девушка навела кристалл на юнгу. – Смотри туда, – ткнула она пальчиком в свою голограмму, – и думай о пропаже.
– Ой! У меня что-то с животом. – Джим пулей вылетел из кают-компании и скрылся в коридоре.
– Меня тоже что-то прихватило. – Следом за юнгой помчался Гиви.
– Пойду посмотрю, как там у них дела. Вдруг чем серьезно отравились? – Блад так торопился покинуть помещение, что с трудом вписался в дверной проем.
– Они что, втроем их крали? – опешила Алиса.
– А ты не помнишь, о чем Джима попросила, прежде чем направить на него свой мыслефон? – хмыкнул Фиолетовый.
– Чтоб он смотрел туда, – опять ткнула в голограмму девушка, – и думал о пропаже.
– Дура ты, Алиса! – не выдержал профессор. – О чем могут думать взрослые мужики, глядя вот на это!
– Ой… – покраснела девушка. – …Папа, я пошла.
– И носа из своей каюты не высовывай, пока они не успокоятся! – крикнул ей вслед Лепестков.
– А это сколько?
– Не меньше часа там сиди!
– Я голодная.
– Тогда хотя бы минут десять.
Профессор со штурманом остались в кают-компании одни.
– Говорил я тебе, Лепестков, выросла твоя дочка. А ты все: маленькая, маленькая! Вот тебе и маленькая.
– Внешне, может, подросла. Но мыслит порой как ребенок!
– И забывает прописные истины, – кивнул штурман. – Предупреждали же глупышку: не свети всем подряд свой мыслефон. Теперь с расспросами пристанут.
– Слушай, Фиолетовый, а чего ты вокруг него секреты разводишь?
– Сергей Павлович! Неужели и вам надо прописные истины объяснять? Мыслефон – наше секретное оружие в предстоящей миссии.
– От возможных союзников секреты? – начал сердиться Лепестков.
В кают-компанию сунул нос капитан.
– Алисы нет?
– Нет, – сердито буркнул профессор.
– А где она?
– Носик пошла пудрить, – ядовито сказал штурман.
– Мужики, заходите, – распорядился Блад. – Ее тоже прихватило.
Красные от смущения мужики просочились обратно в кают-компанию и заняли свои места за столом.
– А что это за прибор был у Алисы? – осторожно спросил Пит. – Вы его вроде бы назвали миелофон.
– Мыслефон, – поправил капитана Лепестков.
Штурман удрученно посмотрел на профессора. «А что я вам говорил?» – читалось в его взгляде, но Сергей Павлович предпочел этот взгляд проигнорировать.
– Этот кристалл трудно назвать прибором. Уникальный минерал. Подарок одного зарубежного коллеги.
– Какого именно? – вкрадчиво спросил капитан. В этой истории уж больно явственно проскальзывали параллели с литературными героями его родного мира.