Бохру не успел еще набраться подобной мудрости, поэтому старался отираться возле господских столов. Да вряд ли ему и стоило ее набираться. Малорослый, худой, вертлявый, он казался моложе своих лет, но на деле ему было не меньше пятнадцати-шестнадцати. Скоро он не будет годиться для своего побочного приработка, потому он, верно, и стремился, как можно быстрее срубить денежек.
Он уже успел повыспрашивать слуг об именах господ, а также об их привычках. От него-то Дуча имена и узнала. Офицера звали Гордиан Эльго (оруженосец сказал, что он ездил домой хоронить престарелых родителей, а также проводить траурные ритуалы), поставщика – Варинхарий, купца из Димна – Клиах, а его собрата из Батны – Шуас. Никто из них не собирался задерживаться в «Лапе» больше чем на ночь. Но сейчас близится осень, ночи стали длинными, и многое что можно успеть.
Пока что постояльцы беседовали о военной угрозе. Гордиану Эльго замечание Варинхария о том, что предводитель варваров может пожертвовать сыном, чтобы развернуть войну, не слишком понравилось. Притом, что он понимал – Варинхарий прав. Но убейте меня демоны! Хоть этот рыжий мерзавец и носит на кафтане бляху, свидетельствующую о его принадлежности к императорской армии, он еще будет судить поперек мнения боевого офицера!
– Тогон на сына, может, и наплюет, – проворчал он. – Только он не один такой, кто хочет подмять под себя все племена, и не все племена на это согласны. Неизвестно, кто верх возьмет – Тогон или Бото. И командованию от Бото хлопот куда как больше. Ведь кланы, что под ним ходят, ближе к нашим границам кочуют. Я тут свежих вестей не слыхал, меня долго не было – траур держал. Вот вернусь к себе в гарнизон, узнаю, замирился Бото с Тогоном или нет. Если замирился, войны беспременно не будет.
– Слышал я про того Бото, – заявил Клиах. – Степняки все на голову дурные, а этот особо. Не пойдет он на мир с Тогоном ни за что.
– А я что говорил! – Шуас перевернул кружку, показывая тем самым Бохру, что та пуста и следует ее наполнить. – Пусть эти степные волки рвут друг другу глотки, пусть сами друг друга перебьют, а империя получит свою выгоду!
– Господа, что вы все о войне да о войне, не лучше ли отдохнуть, поразвлечься? – раздался приятный низкий голос. В зал вплыла хозяйка, госпожа Ланасса собственной персоной – статная дама в зеленом платье с узором по подолу в виде веток сосны и уложенными в узел медно-каштановыми волосами. Их она, разумеется, красила, но в целом пудрой, помадой и белилами отнюдь не злоупотребляла, не то что многие особы ее сословия и возраста. И пользовалась для украшения лица отнюдь не толченым углем, сажей или мукой – косметику она вывезла из столичных городов, и прикасаться к ней Дуче и Нунне было запрещено, равно как к ароматическим притираниям с запахом корицы.