Я вернулась домой — в блаженную тишину — и бросила сумки в холле. На стеллаже стояла очень красивая открытка с ужасными небоскребами на фоне неба. Я вспомнила о тоскливой приписке Джеральдины, подумала, что совсем не сложно выполнить ее просьбу, и вышла на улицу. Взглянула через изгородь на их грустный, сиротливый сад, который даже наполовину не был таким запущенным, как мой, и сказала: «Привет от твоих хозяев. Они любят тебя». Обязанность была выполнена, и я направилась назад по топкой тропинке.
Это был один из тех февральских дней, когда госпожа природа колебалась: теплый и унылый, не такой плохой, чтобы навевать тоску, но и не дарящий весенней радости. Проходя мимо ящика с засохшими цветами в патио, я вдруг заметила свежий зеленый побег, торчащий из неухоженных прошлогодних зарослей, а потом еще и еще один. Это проклюнулись луковицы, которые мы с Джеком посадили позапрошлой осенью, — я совсем забыла о них. Нарциссы, белые и желтые, тюльпаны — они были посажены до того, как финальный занавес опустился на радостный мирок, который мы хотели создать вместе. Удивительно, но в прошлом году я скучала без них. Как же далеко простирается могущество природы!
Я была готова к боли и обрадовалась, когда ничего не почувствовала. Я изгнала Джека, ни единой эмоции не осталось. Передо мной были обычные растения, а они не имеют власти над чувствами.
Не думаю, что Дарреллы назвали бы мое занятие садоводством, однако все же я задержалась на улице на некоторое время: выдернула сорняки из ящика и собрала в ладони влажную листву с каменных желобов для стока воды, которые окружали патио. И везде я видела признаки приближающейся весны. Ухватить, потянуть, бросить — мне нравилось работать в этом ритме и наблюдать, как растут вокруг горы поверженных сорняков. Выдергивать из земли все подряд — непередаваемое удовольствие. Я даже нашла несколько изгрызенных кусков хлеба — доказательство существования крысы, и наши щипцы для барбекю, которые погода превратила в настоящий римский артефакт. Я решила поддержать крысу в борьбе против Мод и Реджи и не выдавать ее.
Во время садоводческого порыва я обнаружила первые настоящие цветы этого года: несколько розовых и желтых бутонов в зарослях примулы — маленькие, немного влажные, мягкие, они напоминали только что вылупившихся цыплят. Какие хорошенькие! Я обрадовалась им, выполола вокруг все сорняки и, проголодавшись, вернулась в дом.
Небольшая физическая активность принесла удовлетворение, и вскоре я легла в постель, забралась под одеяло, чувствуя, что заслуживаю вознаграждения. Одинокая жизнь дает много привилегий. Книга Вирджинии Вулф упала мне на грудь, и я погрузилась в глубокий спокойный сон. Если мужчина, осужденный на казнь, просит сытный завтрак, то женщина направляется навстречу своей участи, хорошо отдохнув. Учитывая трудности предстоящей ночи, мне это пошло на пользу.