— Я, пожалуй, посажу его в такси, — сказал мой новоиспеченный жених.
* * *
Какой странной потом была эта вечеринка! Мы рассказали Джиму. Он передал новость Клейтону-младшему. Но Финбар настаивал, чтобы в ту ночь никто больше не узнал этого. Он отвел меня в сторонку и сказал:
— В любом случае, когда наша новость станет достоянием общественности, приятного будет мало, и тебе следует наслаждаться последними мгновениями безвестности, пока это возможно.
— Ты счастлив? — спросила я его.
Он не был похож на счастливого человека.
— А ты? — спросил он в ответ.
Я улыбнулась, но про себя подумала, что не знаю. Если я смотрела или дотрагивалась до него, а он улыбался мне — а это Финбар делал с легкостью, — то я была счастлива. Но сама по себе, наедине с собственными мыслями, я не могла разобраться в своих истинных чувствах.
Но это же, как я объясняла себе, была театральная вечеринка. Люди, которые смеялись, ели и пили вокруг меня, были актерами и актрисами. Вряд ли они демонстрировали свои подлинные эмоции. Я сказала себе: «Но я почти не знаю этого человека», а потом подумала: «Ну и что, никого до конца невозможно узнать». К примеру, женщина выходит замуж за тихого бухгалтера, а он потом разбивает ей нос за то, что она купила не тот сыр. Или мужчина берет в жены сладкое нежное существо, а у нее оказывается темперамент породистой фурии. Если размышлять таким образом, в моем замужестве, как и во всех, достаточно здравого смысла. Мы выбрали друг друга. И этого было достаточно. Во всяком случае, казалось, что мы выбрали друг друга. Я была крайне озадачена.
А потом Финбар снова стал Великим фокусником, и это была та его роль, которую я знала и больше всего любила. Он расхаживал с важным видом, обменивался шутками с гостями, иногда представлял меня, иногда нет, и время от времени подмигивал, словно говоря: согласен, дорогая, ужасно скучно, но они этого ждут. Короткие профессионально исполненные танцевальные номера, шутки, вызывающие взрывы хохота, эффектные позы и томные взгляды — все для того, чтобы развлекать, разыгрывать, строить глазки. Слух уже распространился — о нет, не о нас, а о планах Финбара по поводу фильма. Гости похлопывали героя дня по спине, косились украдкой в сторону главного распорядителя в темно-красном костюме и улыбались про себя, осознавая не только его исключительную власть, но и необыкновенное уродство. Клейтон же стоял, широко улыбаясь всем собравшимся, как будто он уже был здесь хозяином.
В какой-то момент Финбар прошептал:
— По крайней мере праздник вполне искренний. У нас, возможно, лучший в мире театр. — Наш Финбар всегда готов к скромным высказываниям. — Но не такой богатый. Каждый надеется, что эта пьеса откроет новые возможности, и кто… — он откинул голову и весело рассмеялся, — может винить их за это?