— Действительно очень мило. Я всегда думала, что мне стоит убрать одну стену в доме. Преимущество очевидно — пространство организовано гораздо лучше. Это ты сделал или кто-то до тебя?
— Предыдущий жилец, — сообщил Робин тоном, по которому было понятно: он не намерен долго поддерживать эту игру.
— Я всегда считала, что комната, выходящая на обе стороны, гораздо лучше. — Меня поразило то, что я могу вести беседу как агент по продаже недвижимости (Мод Монтгомери могла бы гордиться мной. Я внезапно представила ее на званом обеде, когда, услышав фразу: «На Кью только что сбросили бомбу», она отвечает: «Да, как интересно. Передайте, пожалуйста, сыр»).
— Садись, — приказал он.
Я села. В серьезности намерений Робина сомневаться не приходилось. Он опустился в кресло напротив.
— Очень симпатичные часы. — Я заметила кошмарные стенные часы в виде солнца.
— Тоже от прошлого жильца, — пояснил он. — Их вряд ли можно назвать симпатичными.
— О, не знаю, — сказала я, подумав, что, может быть, нам стоит сосредоточиться на обсуждении дизайна. — Мне они кажутся вполне милыми.
— Хочешь, чтобы я подарил их тебе на свадьбу? — холодно поинтересовался он.
— Можно, я воспользуюсь твоей ванной?
— Нет, — сказал он.
Грубиян.
— А почему ты сейчас не в крепких объятиях своего суженого?
— Не твое дело. Мне просто нужно немного времени. Антракт, чтобы все обдумать. Ты ведь знаешь, — я пожала плечами и беспечно рассмеялась, — что полагается делать нам, женщинам, после того как нас позвали замуж…
— И каково это, быть обрученной? — Он наклонился ко мне.
— Своеобразно, странно, я не знаю… Почему бы тебе не попробовать? У тебя ведь есть подруга.
Внезапно он стал таким грустным, что я почувствовала огромный прилив сострадания. Ведь, в конце концов, я была так счастлива (это ощущение тут же покинуло меня, но я не сомневалась, что оно скоро вернется), а у Робина не осталось ничего, кроме, судя по его виду, предстоящего сильного похмелья. И я решила заявить о своей невиновности.
— Робин, конечно, сегодня в театр мы пошли вместе, но я никогда не говорила, что нас объединяет что-то помимо дружбы. Ты не можешь винить меня за…
— За что?
— Ну, например, за то, что… если ты чувствуешь себя униженным. Просто хочу сказать, что мне очень жаль.
— Спасибо тебе большое, но в извинениях нет никакой необходимости. — Он издал некое подобие стона. — Черт возьми, Джоан, ведь, когда мы встретили его в театре, он, как мне показалось, тебе даже не нравился, а теперь ты собираешься за него замуж? Как это могло произойти?
— Думаю, это случилось, когда я поняла, что он чувствует то же самое по отношению ко мне.