Гизмо принюхалась, носик у неё подёргивался.
– О, я тоже чувствую! – поддержала она Крепыша. – Хотя пахнет не так ужасно, как помёт летучих мышей.
– Это наблюдение не слишком много нам даёт, – заметил Крепыш.
– Я уверен, тут нет ничего страшного, – сказал Макс. – Может, это мусор, оставшийся после отъезда людей.
– Не, верзила! – Крепыш вдруг попятился от своих друзей. – Я не доверяю местам, от которых несёт непонятно чем. А тут разит какими-то гнилыми отбросами. Помнишь особняк Белл?
– Да. Но нам нужно идти дальше, Крепыш, иначе мы пропадём. За нами гонится Дольф, и меток доктора Линн больше нет.
– К тому же, – Гизмо завиляла хвостом, – только вчера ты распугал целую стаю волков, Крепыш! Неужели ты испугался?
Такс прошёлся взад и вперёд, тихо порыкивая.
– Нет, я не боюсь. Просто тут скверно пахнет.
Вдруг откуда-то раздался высокий голос:
– Это ты скверно пахнешь!
Собаки замерли. Макс медленно повернулся на месте, осматриваясь. Кто это говорит?
Слева пёс увидел заправку с тёмными окнами. На ярко-красном навесе над колонками сидело маленькое полосатое создание, остроухое, с рисунком на морде, напоминавшим маску. Это было нечто среднее между лисой и медведем, с добавлением каких-то беличьих черт для ровного счёта.
Енот. Самка.
Крепыш вышел вперёд, не сводя глаз со зверька:
– Что ты там сказала о моём запахе?
Енотиха потёрла лапки, очень похожие на крошечные человеческие руки.
– Сам слышал, чего переспрашиваешь? – Зверюшка фыркнула. – Ты пахнешь ужасно. – Она нагнулась, подняла с крыши ветку и стала обмахиваться ею, будто веером. – Ты, наверное, почуял свой собственный запах.
– Эй! – тявкнул Крепыш. – Я пахну не хуже, чем любая другая собака.
Енотиха бросила ветку за плечо и опустилась на все четыре лапы. Подражая Крепышу, она приподняла зад и задрала вверх пушистый полосатый чёрно-серый хвост.
– Эй! Я самая вонючая собака на свете! Меня зовут королём помоек, потому что именно так я и пахну! – Енотиха подняла голову. – Если ты не понял, объясняю: я изображала тебя. – Она тихо хихикнула.
Издав какой-то непонятный звук – не то рык, не то визг, – Крепыш обернулся к Максу:
– Ты позволишь ей так говорить обо мне, верзила?
Сверху раздался голос енотихи, отлично передразнивавшей Крепыша:
– Ты что, верзила, так и будешь сидеть здесь как большой тупой остолоп?
Макс перешёл на тротуар перед заправочной станцией. Задрав голову, он поймал взгляд похожих на бусинки глаз енотихи.
– Ты не согласишься помочь нам? – спросил он. – Спустись сюда.
– Сами себе помогайте, – насмешливо пискнула енотиха. – Сами забирайтесь сюда.