— Ого! — Заинтересовался Акисамэ, скосив глаза на экран фотоаппарата, но тут же спохватился. — Не интересует! Попробуй толкнуть эти фотографии самому Кенчи. Он твой давний клиент.
— Ой, ну я таки вас умоляю! Мальчик же не самоубийца — понимает, что его вещи давно шмона… перлюстрирует Сигурэ-доно. А если Сароч… Сигурэ-доно найдет эти снимочки, то тут же покажет их Миу — пресловутая женская солидарность! И мы таки останемся без ученика!
— А что же раньше…?
— Так раньше это были фотографии самих Миу и Сигурэ… А это относится к разрешенным к проносу на территорию Редзинпаку материалам… Сейчас, конечно, ассортимент можно разнообразить за счет Реночки. Но тут ваш покорный слуга испытывает серьезную конкуренцию с рекламными агентствами — совсем задавили бедного китайца… Ну, и разное понимание такого термина, как «правообладатель».
— А-а-а-а… — Снова раздалось впереди. — Не подходи! Я не такой! Я не такой! У меня СПИД! Сифилис! И триппер!
— Ап-па?
— Фу! — Скривился Акисамэ. — Куда смотрит министерство здравоохранения! А мы, между прочим, налоги платим! В том числе и чтобы больных на улицах стало меньше!
* * *
— Сын, я должен извиниться перед тобой!
Отец глубоко поклонился. Рююто торопливо согнулся в ответном поклоне, постаравшись, чтобы он был ниже, чем у отца.
— Прошу, не надо, отец!
— Я неправильно оценил ситуацию. — Продолжал Орочи Асамия. — Я сделал неверные выводы. Я позволил тебе участвовать в этом… балагане!
— Отец! Это нормальные соревнования, я получил неоценимый опыт, я перестал недооценивать Сирахаму Кенчи. Я благодарен тебе за это!
Оба, раскланиваясь друг с другом, наконец, устроились в глубоких креслах.
— Я смотрел запись, сынок! Это что-то невообразимое. Полное отсутствие техники. Во истину, поединок с бойцом, прошедшим Редзинпаку, превращается в балаган!
Рююто прокашлялся.
— Отец. Я принял решение. Если это необходимо, я готов отказаться от своих претензий на Фуриндзи Миу.
Орочи вздохнул:
— Увы, сын. Договоренности с Хаято-доно так легко не аннулируются. Мы НЕ МОЖЕМ отказаться от Фуриндзи Миу, не потеряв лицо сами, и не оскорбив отказом Хаято-доно. Ты понял, почему Драконы повели себя так?
— Да, отец. Они не возражают, если Фуриндзи Миу войдет в клан Рю вместе с Сирахамой.
— Молодец, сын. Значит, ты понимаешь, в чем была моя ошибка — я неправильно оценил их цели. Значит, ты не сделаешь такой ошибки в будущем.
— Как же теперь быть?
Орочи ответил не сразу. Он поднялся, открыл деревянный ящик, стоявший на краю стола, и достал сигару. Рююто затаил дыхание — отец крайне редко «баловался табачком». Только в исключительных случаях.