Тропический ливень казался стихийным ответом на катастрофу в жизни самой Дайнеки, созвучным ее внутреннему состоянию.
Она долго стояла у окна, с тоской внимая гулкой пустоте квартиры. А когда тишину разорвал дверной звонок, вздрогнула и устремилась в прихожую.
В квартиру бодренько вбежала Тишотка, за ней вошла Аэлита Витальевна. Наглотавшаяся лекарств, мать Нины казалась заторможенной, почти равнодушной, однако и теперь не давала себе послабления – ее губы, как всегда, алели яркой помадой.
– Здравствуй, Людочка. Ты прекрасно выглядишь, и черный цвет тебе к лицу.
Дайнеку передернуло от этих слов. Слишком спокойно они были сказаны. Аэлита Витальевна опустилась в кресло, где еще недавно сидела Нина.
– Я хотела посоветоваться с тобой, Людочка. Что мне делать с собакой? Я нашла ее в квартире. – Аэлита Витальевна посмотрела на Тишотку. – Она не твоя?
– Моя, – неожиданно для себя сказала Дайнека. – Иди сюда, Тишотка…
Собака уверенно запрыгнула на диван и улеглась рядом с ней, свернувшись калачиком.
Аэлита Витальевна задумалась и, как бы вторя своим мыслям, проговорила:
– Я не знала, как живет моя дочь. Давно уже не знала… – Женщина обвела комнату глазами и, увидав карандашный портрет Нины, заплакала:
– Никогда не видела этот рисунок. Откуда он у тебя?
– Много лет назад его нарисовал один пьяный художник.
– Нина боялась жизни… – Аэлита Витальевна не отрывала взгляда от портрета дочери.
– Нина любила жизнь, – возразила Дайнека.
– Бедная моя девочка… – прошептала Аэлита Витальевна. – Я стояла у окна и ждала Семен Семеныча, когда она позвонила и сказала, что приедет. А потом вдруг закричала. Людочка, как она кричала!
Вглядываясь в плачущую Аэлиту Витальевну и пытаясь понять, что происходит, Тишотка удивленно крутила головой. Потом спрыгнула с дивана, хлопнулась на коврик и принялась чесать задней лапой за ухом.
Дайнека не знала, что сказать. Слова утешения не находились, их просто не могло быть. Аэлита Витальевна больше не смотрела ей в глаза, а, потупившись, ушла в свои мысли. Шум за стеной вернул ее в реальность. Она ожила и, видимо, вспомнила о цели своего прихода:
– Людочка, я оставлю тебе ключи. Присмотри, пожалуйста, за квартирой.
Не найдя, что еще сказать, она попрощалась. Дайнека закрыла за ней дверь.
Аэлита Витальевна вошла в квартиру Нины.
– Литочка, детка, где ты была? – спросил Семен Семеныч.
– К соседям ходила, отдала Людочке ключи. Попросила приглядывать за квартирой.
– Глупо отдавать ключи чужому человеку, – сказал Семен Семеныч.
– Людочка не чужая, – ответила Аэлита Витальевна тусклым голосом. – Сема, а что ты делаешь?