— Гриша, как? Ты…
Я пришел в себя. В мозгу пульсировала только одна мысль: Что я натворил!
— Ах, барин, зачем ты это сделал? — я похолодел и обернулся. За моей спиной стояла Ксана:
— Ты?!
— Зачем барыню убил! Говорила я тебе, не ходи. Теперь плохо будет. Беда теперь будет, слышишь!
— Барыню? Это же была ты!
— Уходи теперь, барин!
Пространство стало искривляться, стены и пол словно плавились как пленка в старом киноаппарате. На моих глазах растаяло в воздухе тело мужчины, а волосы убитой женщины, из длинных черных локонов стали превращаться в рыжую короткую копну, так до боли знакомую. Тело таяло, растворяясь, плавящиеся пузыри ползли ко мне.
— Алька! Боже! Алька!
Все как-то само выстроилось в логическую цепочку — вот что имели в виду в «Стораксе», когда говорили, что мы будем вместе. Вместе, но каждый отдельно! Алька была со мной, но с таким, о котором мечтала она. Я был с ней, но с такой, о которой даже боялся грезить! Как изощренно! Значит Ксана, это Алька, только такая, о какой я только мог мечтать?! А тот кузнец — это был я, только воплощением ее мечты!
— Быстрей, барин, быстрей, беги за мной!
Ксана схватила меня за руку и потащила прочь из усадьбы, через поле, к лесу. Я оглянулся. Усадьба складывалась как карточный домик вместе с окружающим пространством. Воздух стал холодным, вокруг была осень. Настоящая, с опадающими листьями и мелким дождем. Едва мы перебрались через мостки, как они исчезли вместе с речкой и деревенькой по ту сторону. Теперь вокруг была пустая холодная равнина, и только окна моей деревеньки горели вдалеке. Я, почти теряя сознание от бешеной гонки, присел на мокрую землю:
— Ты и теперь скажешь, что это все по настоящему, что это на самом деле? По мне так это какая-то жуткая сказка.
— Просто мы сейчас в твоей сказке. И это все по настоящему, не сомневайся.
— Кто ты на самом деле? Ты — Алька? — Я чувствовал, что схожу с ума — еще ми
— Я — Ксана, я твоя Ксана. — Она как заправский гипнотизер сделала пасс у меня перед глазами, и я провалился в темноту бессознательного.
* * *
— Скажите, сколько еще он будет в этом состоянии? — Алька смотрела на мужа, лежащего без всяческих признаков сознания в гелевой ванне, предназначенной специально для коматозников, с целью недопущения появления пролежней, подключенного к аппарату искусственного дыхания, в реанимационной палате «Сторакса»
— Трудно сказать, — это первый и единственный подобный случай. Прошло больше месяца после вашего возвращения. Он в глубокой коме, и чем дольше он в ней остается, тем меньше у нас шансов вернуть его назад.