— Ну его к черту, этот клад, наколдуй лучше, чтобы я просто остался.
— Не тешь себя понапрасну несбыточными надеждами, лучше послушай: Все три камня были найдены одним человеком. Найдены случайно — разделены и в разных местах спрятаны. Так вот — первый камень в сундуке с кладом. Клад этот много веков назад Ратиша — лихой человек закопал в лесах наших. Про клад тот все знают, да вот только что камень в нем — про то я раньше не ведала. Да и причин к тому не было. Клад не простой — заклятый, добыть его у нас многие пытались, да никому не удавалось.
— Почему ты думаешь, что мне удастся?
— Потому, что выхода другого у нас нет.
— Это плохой аргумент.
— а еще потому, что я знаю, где он, и как его добыть. Запоминай: пойдешь с Анисимом в лес, до заимки. Анисим пусть там останется — тебя ждать. Пойдешь в чащу, когда стемнеет. Пойдешь один. По дороге встретишь мужика с черной собакой. Окликни его и попроси продать собаку. Когда мужик согласится — собаку отпусти и беги за ней, что есть мочи — не вздумай упустить, иначе все пропало.
— Что пропало.
— Погоди, барин мой любезный, не перебивай. Объяснять долго, да и не нужно. Собака добежит до места и остановится. Как только она остановится — тут же кидай в нее камень или палку — что подвернется и кричи: «Рассыпься!» Там увидишь все своими глазами — копай в том месте, откуда знак увидишь.
— Господи, Ксана, как все запутано, какой мужик, какая собака?
Она спрыгнула с моих колен:
— Иди спать, утро вечера мудренее.
— Погоди! Как спать? Один? А ты?
— А мне сегодня нужно уйти…
Я не успел возмутиться — она просто испарилась, едва прикрыв за собой дверь. Я рванулся за ней:
— Ксана!
Удерживать было уже некого. Ксана исчезла. Как я ненавидел, когда она исчезала просто так, не объяснив причин, не сказав, куда и почему! Как я могу помочь ей, защитить её, если не знаю где она. Как она может рисковать, нося под сердцем мое дитя! А если она снова направилась в лес — там столько опасностей. Я промучился полночи, пока меня не сморил сон, а утром Анисим повел меня к заимке. В лесу было хмуро и холодно.
— Вот, пришли, Данила Лексеич, — полуразвалившиеся домишки неласково встретили нас зияющей пустотой окошек.
— Видно давненько здесь никого не было.
— Верно, барин. Вот как раз я все и поправлю — я, вот, и пузырь бычий прихватил, окна затянуть, и инструментишко какой-никакой. Все поправим, барин.
— Помнишь, что Ксана говорила, — огня не разводи и табаку не кури.
— Все исполню, Данила Лексеич, не сумлевайтесь.
— Пойду я, Анисим, темнеет.
— С богом, барин.
Взвалив на плечо лопату, и заткнув за пояс холщовый мешок, я направился вглубь чащи по узкой мокрой от дождя тропке. Было жутковато в темнеющем лесу. Я все-таки смутно надеялся, что мне удастся отыскать здесь Ксану. Если так выйдет, я клялся сам себе, что не отпущу больше ни на миг.