Эндрю похлопал его по плечу.
— Это — дух, — сказал он, криво усмехаясь. Взял ракетку и покрутил ею в воздухе с той восхитительной легкостью, которая приходит с годами, когда ракетка и рука воспринимаются как единое целое.
Группа зрителей-женщин взорвалась одобрительными и сердечными аплодисментами. Они стояли у забора, отделяющего корты.
Их возгласы нарастали по мере того, как Эндрю приближался к задней линии корта.
— Твои почитательницы в хорошей форме сегодня, — заметил Гэри с легкой издевкой.
— Тупые фанатки, — громко сказал Эндрю, поворачиваясь и оглядывая женщин, которые вплотную прижимались к забору, словно голодные звери в зоопарке в ожидании корма. Впрочем, он и был для них лакомством.
Эндрю сердито посмотрел в их сторону, но это, похоже, только подстегнуло дамочек, вместо того чтобы утихомирить. Они выкрикивали несуразные обещания верности и бесстыдно кокетничали. Одна из них, на которой была совсем коротенькая маечка, выставила напоказ свою тяжелую грудь, где было вытатуировано его имя в украшении цветочков, сердечек и голубков. На другой была бандана, наподобие той, что он носил на лбу, чтобы пот не заливал глаза во время игры. Но эта сумасшедшая повязала ее вокруг бедра. Эндрю отвернулся: до того было противно.
Он заставил себя сосредоточиться на мяче, который небрежно подкидывал, планируя свою подачу так, чтобы мяч пролетел над сеткой, попал в задний угол площадки и отскочил в левый, наименее защищенный угол стороны Гэри. Одна из фанаток Эндрю выкрикнула непристойное приглашение, но он сжал зубы. Разве они не знают, что меньше всего его интересуют женщины? Боже, Элли мертва… Черт побери, Маккэслин, не смей думать об Элли, предупредил он сам себя. Он не мог думать об Элли, когда пытался играть: все шло наперекосяк…
— Мистер Маккэслин?
— Да, это я, — весело ответил он по телефону тем солнечным днем в раю, когда меньше всего ожидал сообщения, что его жена погибла в автокатастрофе.
— Вы один?
Эндрю с удивлением оторвал трубку от уха и взглянул на нее в изумлении. Потом громко расхохотался:
— Да, я один, правда, с сыном.
Какой-то странный звонок? Он подумал, что это розыгрыш. Он и не подозревал, насколько страшным окажется тот звонок.
— Мистер Маккэслин, я лейтенант Скотт из отделения полиции в Гонолулу. Произошла авария.
Он мало что помнил после этого…
Эндрю взял мяч и подбросил его, как будто определяя его вес. Но на самом деле он пытался отвлечься, стереть воспоминания, которые так сильно бередили его душу. Его взгляд притягивала та женщина. Она все еще сидела за тем же столиком на веранде. Бессмысленно уставившись в пространство, она подпирала рукой щеку. Казалось, что все вокруг ей совершенно безразлично. Разве она не слышала, что кричали женщины за забором? Неужели он совсем не интересует ее?