Короче, в один прекрасный момент они оба подали заявки на существенный грант, который выдавался под проект на Галапагосских островах, и это убило их отношения. Грант присудили только Эдмонду (так его звали, Эдмонд Бэттл), и он его принял. Эдмонд собрал шмотки и уехал. А было: «Олли и Тео, пока смерть не разлучит их». Сами делайте выводы.
Ядовитая стрела попала в цель. И хотя для моего поведения невозможно найти оправдание, я еще раз хочу выступить в собственную защиту. Еще до того как стрела достала его, до того как я увидела, как Тео слегка, но вполне заметно отпрянул и поморщился, как от боли, я все бы отдала, чтобы вернуть эти слова назад. Тео встал, ушел на кухню и просто остался там стоять, придерживаясь одной рукой за стол и глядя в пол. Я смотрела, как он там стоит, мужчина, который неожиданно попал в нашу жуткую неразбериху, но не ретировался, как сделали бы многие, а принялся разбираться в ней, как будто это самая естественная вещь на свете. Мужчина, который остался на Рождество, отдав всю свою энергию, чтобы хоть немного избавить дочь друга своей свояченицы от одиночества и сердечной боли. Мой старый друг, человек необычайной доброты!
Я двинулась к нему сквозь болото стыда, в мутной жиже которого меня стоило навсегда утопить, взяла его за руку и попросила прощения так, как не просила никогда раньше.
И Тео меня простил.
Он улыбнулся, хотя в глазах его все еще стояла боль — дело моих рук, — и сказал:
— Тебе сейчас трудно. Мне бы хотелось, чтобы тебе жилось полегче. Ты мне больше нравишься счастливой. — Улыбка стала шире. — Тебе идет быть счастливой.
— Ты прав, — согласилась я, и мы рассмеялись.
Тео не ошибся и насчет Клэр. За ее смелость пришлось платить. Я проснулась от звука рыданий.
Я села и принялась круговыми движениями массировать ей спину, меня это всегда успокаивало. Через некоторое время она положила голову мне на колени и сказала:
— Я хочу к мамочке.
Я раздумывала над этими словами, понимая, что смысл их куда глубже, чем может показаться на первый взгляд. Они означали то, что означали, но были и отчаянной мольбой о сочувствии. Солдаты после битвы, заключенные, приговоренные к смерти, исследователи, затерявшиеся в пустыне, джунглях, на горных вершинах, все, кто болен или просто устал и растерялся, все мы хотим к своей мамочке. Я подумала о своей маме — прямая спина, всегда улыбается, всегда под рукой салфетки, лейкопластырь, губная помада, аспирин, оптимизм и поддержка. Матери — как они все выдерживают такую нагрузку? Я поежилась.
Клэр хотела, чтобы ее мать была с ней, чтобы мать утешила ее, потому что она потеряла мать. Временно, даст Бог, временно.