Может быть, его судьба хоть немного примирит тебя с потерянными по его вине веками…
Вечность снова наша, Елизавета! Я зову тебя к нам, Фрэнки скучает по тебе, Ильза передает привет. Семья ждет тебя, Елизавета…
Мы с Ильзой некоторое время жили в ее владениях, в Саксонии, потом перебрались в Париж…и лишь в середине этого века, когда Европу раздирала одна из величайших войн, мы переправились от всей этой чудовищной военной машины за океан.
Фрэнсис присоединился к нам вскоре после трагедии с тобой, и по трагедии еще более чудовищной, связанной со всем нашим народом.
Поверишь ли, моя любимая, что Старейшие вампиры решились на немыслимое преступление? Ты помнишь Советника Королевы, того древнего египтянина, что навещал нас в ее свите?.. Подумать только, он возглавил заговор! Им удалось убить Милену…в результате все вампиры лишились способности управлять погодой, превращаться в животных…но, самое главное — выходить на солнце… Часто я думал, что ты более счастлива в своем сне, не видя того, что происходило с нами!
И лишь несколько лет назад, с помощью одного весьма достойного, хотя и молодого вампира, она сумела вернуться в наш мир. Долгие века, что ты спала, Милена раз за разом возвращалась на Землю в смертной оболочке, и вот, наконец, судьба подарила ей — и нам! — удачу… Мы снова те, что прежде.
Люди XX века любопытны и умилительны. Заговори ты с ними о любви — тебя обвинят в слащавой сентиментальности. Заговори о надежде — прослывешь глупцом, о вере — ханжой… Но как отчаянно они нуждаются в тех нежности и тепле, что несут с собой эти чувства! Все дело в том, что люди ХХ века разучились доверять друг другу, разучились быть добрыми, они боятся быть добрыми — и в этом самая большая их беда!
Это век „сердца за решеткой“.
Сердца-пленника.
Сердца, которое боится тех чувств, для которых создано.
Человечество дожило до того, что боится…человечности.
Никогда, при всей жестокости прошлых времен, этот мир не знал эпохи, когда люди стыдились бы быть людьми: верить в добро, в дружбу, в любовь, наконец…
Впрочем, материализм и атеизм сейчас тоже не в почете. Люди этого времени либо крайне циничны, пряча под цинизмом страх боли и одиночество, либо — по тем же причинам — уходят в мистику, стремясь получить от таинственных сил то, чего уже не в силах друг другу дать сами.
Они называют это „кризисом цивилизации“, и я склонен соглашаться с ними…что это кризис. Только я назвал бы его „кризисом человека“.
Мы сейчас обосновались в небольшом американском городке, в Калифорнии. Городок называется Соулинг.