Слова слетели с языка сами собой, гонимые остатками инстинкта самосохранения:
– Отче наш, сущий на небесах…
Но нет, Инвидиана даже не дрогнула. На ее алых губах заиграла надменная улыбка.
– Ты думаешь, я настолько слаба? Нет, мастер Девен, твоего Бога я не боюсь.
Возможно, она и не питала страха перед Всемогущим, однако имя его придало Девену сил. С усилием, от коего лоб покрылся испариной, он отвел взгляд в сторону. Прежде, слыша о красоте Инвидианы, он представлял ее себе похожей на Луну.
Однако она оказалась совсем иной.
– Однако ты не удивлен, – задумчиво проговорила Инвидиана. – Немногие из смертных ничуть не удивились бы, очнувшись в волшебном дворце. Я принимала тебя за приманку, но теперь вижу: ты, мастер Девен, не так уж прост. Скорее, ты не приманка, а сообщник – сообщник этой изменницы, Луны.
Многое ли ей известно?
Многое ли от нее удастся скрыть?
– Скажи лучше, ее раб, – процедил Девен, по-прежнему глядя в сторону. – До вашей политики мне дела нет. Освободи меня от нее, и больше обо мне не услышишь.
Казалось, даже смех Инвидианы сулит скорое кровопролитие.
– О да, разумеется. Жаль, мастер Девен, что я не велела Ахиллу похитить тебя раньше. Человек, столь охотно прибегающий к лжи и притворству, к мошенничеству и блефу, вполне заслуживает места при моем дворе. Я сделала бы тебя одной из своих игрушек… но время подобных вещей миновало.
Непринужденное праздное веселье исчезло, как не бывало. В голосе королевы зазвучала сталь.
– Теперь тебе есть применение. А если из этого ничего не выйдет… что ж, позабавишь меня иначе.
Охваченный дурными предчувствиями, Девен неудержимо задрожал.
– Будь моим гостем, мастер Девен. – Глумливая учтивость Инвидианы внушала ту же тревогу, что и любой иной тон. – Я бы пожаловала тебе свободу в пределах моих владений, но, боюсь, кое-кто из придворных порой не в силах отличить гостей от игрушек. Посему, ради твоего же блага, придется прибегнуть к кое-каким предосторожностям.
Неведомая сила, удерживавшая Девена на весу, повлекла его вниз, а как только носки его ботфорт коснулись пола, толкнула вперед, и Девен неловко – ведь руки его так и остались связанными за спиной – упал на колени.
Эльфийские чары стиснули виски, не позволяя отвернуться от королевы.
Инвидиана сняла с лифа платья брошь – черный бриллиант в оправе из серебра, усыпанной самоцветами помельче. Рука с брошью потянулась вперед, к Девенову лицу. Девен невольно подался назад, однако незримая сила держала крепко – крепче любых оков.
Холодный металл, коснувшийся кожи, ничуть не согрелся от прикосновения. В следующий миг Девен вновь содрогнулся: в лоб, едва не пронзив кожу до крови, словно бы впились шесть острых игл.