Они выгнали женщин на улицу, не позволив им взять с собой ничего, и те стояли возле дома, не зная, что им делать и куда идти. Горячий ветер трепал их одежду, а небо, равно как и горы, видные с любой точки земли, равнодушно взирали на их несчастье.
Асмик казалось, будто она видит страшный сон. Краска то сбегала с ее лица, то вновь приливала к щекам. Отбросив привычную невозмутимость, мусульманские воины пожирали девушку глазами, а она отвечала испуганным, но непреклонным взглядом. Рядом с Асмик ни жива ни мертва стояла Хуриг, единственная оставшаяся с ними служанка, некогда бывшая кормилицей и няней супруги Тиграна Агбаляна.
Глаза Сусанны сузились от гнева; с холодной, дразнящей усмешкой она произнесла несколько презрительных фраз.
— Осторожнее, женщина! — бросил один из арабов, который понимал язык завоеванной ими страны. — Будь благодарна за то, что тебе сохранили жизнь!
Она хотела ответить, но не успела — рядом с ними остановился молодой всадник с саблей на боку. Бросив на женщин стремительный, как молния, взгляд, он заговорил с человеком, возглавлявшим отряд, а потом произнес на фарси, который знали Асмик и Сусанна:
— Позвольте им забрать одежду и личные вещи. Полагаю, они не понадобятся Халиду ибн Кудру, который собирается здесь поселиться!
После некоторых колебаний воины разрешили женщинам войти в дом. Старая служанка взяла кое-какую утварь, девушка бросилась складывать украшения и наряды, а ее мать взяла мешочек с золотом. Он хранился в тайнике, и арабы его не нашли.
Тоскливый взгляд Сусанны скользнул по великолепным красно-черным настенным коврам, на которых было развешено драгоценное оружие, по ярко начищенной серебряной и медной посуде. Эти вещи не имели цены, ибо хранили память о тех, кто никогда не вернется обратно.
Разумеется, Асмик узнала человека, благодаря которому у них с матерью сохранилось немного золота и милые сердцу вещицы — осколки привычного мира. Это был тот самый юноша-араб, с которым она обменивалась, казалось бы, невинными, а на самом деле полными обещания взглядами. Девушке не приходило в голову испытывать благодарность к этому человеку. Он принадлежал к племени завоевателей — после того, что произошло с их семьей, это решало все.
Молодой воин попытался заговорить с женщинами, но Сусанна резко и холодно оборвала его, и он не решился их преследовать. Юноша был поражен тем, как сильно изменилась девушка. Если прежде он видел в ее глазах таинственный, незримый для прочих смертных свет, то теперь ему чудилось, будто ее взор навсегда заволокли растерянность и скорбь.