— Так что же здесь достойно сожаления?
— То, что этот преследователь не Найденов.
— Вот что?.. Значит, там, за пакгаузом…
— Да, я собственноручно всадил в кого-то хорошую порцию свинца из пневматического пистолета. А в кого — не знаю. Ясно одно — это не Найденов.
— Он там?.. Я говорю об убитом.
— Труп сброшен в гавань.
— Неостроумно…
— Не каркай, Юстус!
— Ты позаботился о том, чтобы он не мог всплыть?
— У меня не было ничего тяжелого под рукой.
— Значит, его выловят.
— Черт с ним. Когда начнется канитель, меня тут уже не будет.
— Это новое в твоем отношении к работе, Генрих, — насупился Мейнеш. — После меня хоть потоп, а?
— Меня заботит теперь одно: восстановить свою репутацию.
— Репутацию или банковский счет?
— Одно не оторвешь от другого. Нет, они не знают Витемы… Двадцать лет!.. Почти четверть века мы с тобой работаем, как верблюды. Два десятилетия тащимся по пустыне под непрерывной угрозой пули или петли, в единственной надежде дойти до источника… Верблюды… Жалкие верблюды…
— Нет, мы… волки, Генрих!
— Волки?.. — Витема воззрился на него испуганно… — Ты сказал «волки»?.. Волки в ледяной пустыне, где чуждо все, — люди, звери, природа! Само время движется по твоим следам, как смертный враг, подстерегающий, чтобы ты зазевался, пропустил одну секунду, опоздал, замешкался от страха, от усталости, от того, что ты один, всегда один, всюду один!.. Отправляясь сюда впервые, я воображал, будто знаю об этой стране все. Голова у меня была набита черт знает чем. Целой энциклопедией чепухи. Но даже теперь я так же далек от действительного знания России, как в день поступления в школу Николаи. Что толку в нашей статистике? Мы не можем понять главного — души этого народа… — Он поднял голову и сквозь зубы проговорил: — И все-таки с одним покончено… С одним! — Он иронически скривил губы: — С одним из двухсот миллионов!.. Еще один шаг на пути от Берлина до Москвы. Пешком… Один шаг. Если бы ты знал, Юстус, какого труда мне стоило на этот раз добраться до Ирландии, с каким трудом меня переправили оттуда в Англию. Такое чувство, что кто-то все время висит на хвосте. Клянусь небом: если бы ты не был тем, кто ты есть — моей верной тенью, то после того, как я видел тебя в Ярмуте вместе с этим чертовым Холтом, я… я подумал бы, что ты их человек…
Витема провел рукой по вспотевшему лбу. Мейнеш сощурился так, что его маленькие глазки совсем скрылись под густыми бровями:
— А, может, так оно и есть, а?.. Что ты скажешь, а?
Витема вскочил, кулаки его судорожно сжались.
— Не смей!.. Не смей так шутить!.. А то я могу…