— Не боись, свои.
В ответ:
— Какие такие свои?
— Да русские, мать вашу! Что, слышишь не вволю?
— Давай выползай, но смотри, если что, кончим сразу.
— Кончалка у тебя еще не выросла, старшина!
— Ладно, выходи. Хорош трепаться!
Я медленно поднялся и спокойно вышел, держа руки в карманах. Старшина некоторое время смотрел на меня, а потом процедил сквозь зубы:
— Ну и? Фуражка-то я вижу погранцовая. А на самом деле, из каких будешь?
— Из них и буду, из пограничников, воюю вот помаленьку.
И я немного шевельнул плечом, на котором висел автомат. А старшина:
— Брось заливать!!!
Он посмотрел в сторону пехотного сержанта, с которым спорил совсем недавно чуть ли не до драки:
— Смотри, сержант, еще один вояка выискался, бежит, наверное, от самой границы, только рубашонка пузырем!
Я ничего ему не сказал, спокойно снял вещмешок с плеча, порылся в нем и достал полковничью коробку из-под табака. Открыл ее и сказал:
— Вот, смотри.
Старшина смотрел на кучку документов и ничего не понимал:
— Ну, и что это значит?
— А это значит, старшина, что только эта куча бумаг и осталась от людишек, которые мне встретились, пока я мчался от границы.
Я уже начинал злиться, а старшина этот недоделанный все равно гнул свое:
— Смотри, какой аккуратный и запасливый. Ты что? Думаешь, если выйдем, тебе поможет эта макулатура?
Вот есть же такие дубовые люди, которых ничем не возьмешь. Упрутся на своем, как бараны, и все тут! И этот такой же, и как он только до старшины дослужился? Я не хотел больше с ним ни о чем спорить, но все же сказал:
— А ты, я вижу простой, как пареная репа.
С этими словами я еще порылся в своем «сидоре» и достал оттуда две гранаты — «толкушки». У всех буквально вытянулись лица, но я их успокоил:
— Все в порядке, мужики! Это вам на разживу, как разбогатеете, отдадите должок. Если увидимся, конечно, когда-нибудь. А если нет, то прощаю.
Я улыбнулся и протянул гранаты сержанту:
— Бери! Тебе точно пригодятся, и не унывайте, немца бить можно и нужно. И в хвост и в гриву, да и по зубам не помешает. Ну ладно, на этом разбегаемся, мне туда!
И я махнул рукой на восток. Бойцы встали со своих мест, и подошли ко мне, даже старшина смотрел не так угрюмо. А сержант посмотрел на меня уже осмысленными глазами:
— Может, вместе, а?
— Нет, ребята. Не обессудьте, но привык один, и отвечать буду только за себя. Счастливо оставаться!
С этими словами я пожал им руки, отдал честь и пошел прочь. Но вдруг кое-что вспомнил, остановился и достал из мешка полицейскую кепку:
— Вот таких деятелей встречали?
— Нет, мы ведь из леса еще и носа не показывали.