Почти десять вечера, на город опустилась ночь. На холме было тихо и хорошо, свежо после шумного задымленного стадиона. Перешептывалась листва кустов, звонко стрекотали не думающие ложиться спать сверчки, вдали, к западу, сверкали зарницы — молнии без грома. Вдалеке на горизонте собрались тучи, но сюда в этот час долетал лишь свежий ночной ветерок. Пахло росой.
Картошка ложилась в желудок прожеванной жареной горкой — тяжелой, но вкусной. Раз в полвека можно себе позволить вредную еду, тем более в такой хороший вечер — Лайза уминала ее на "ура". Когда дошло до пирожка, ослабевшие от непривычной нагрузки пальцы, выпустили упаковку, и пирожок соскользнул сначала на колени, а затем и на пол.
Лайза ойкнула и сделала виноватое лицо.
— Прости, пожалуйста.
— Ничего, все в порядке.
Чейзер нагнулся и поднял картонный треугольник с надкушенным тестом с половика. Сложил его в мешок для мусора.
— Купить тебе еще один?
— Не надо, я наелась. Только вот теперь мыть машину придется, да? Прости, я растяпа.
— Ты не растяпа и скоро сможешь все нормально держать. Не переживай. Я просто заеду в автомойку и закажу чистку салона. Делов-то. Так что можешь здесь все устряпать.
Протянув ей картофельный ломтик, Мак принялся жевать свой.
Лайза перекатывала между пальцами жирный, оставляющий на пальцах крошки соли кусочек, смотрела в окно и думала о том, что это здорово, когда человек не кричит по поводу появившегося на обшивке пятна, не зацикливается на стерильной чистоте, не орет за рассыпанные по полу крошки и понимает, что все можно исправить. А ведь машина дорогая — теоретически мог бы и заартачиться.
Над небоскребами вспыхнуло еще раз — горизонт прочертила ветвистая молния. Глухой раскат грома ветер донес почти через полминуты — непогода бушевала далеко отсюда.
— Знаешь, иногда ты почти нормальный. — Зачем она начала этот разговор? То ли расслабилась, то ли впала в философское настроение. — Вот такой, как сейчас.
— Что значит "нормальный"?
— Ну, спокойный, адекватный, ведущий себя здраво. Без странных действий.
— Как, например, утром?
Ни один из них до этого момента не возвращался к тому странному предрассветному визиту, когда на майке вдруг обнаружились прорези. Лайзе вспомнился запах скотча и пороха.
— Да. Как утром. Утром ты напугал меня, а сейчас с тобой спокойно. Ты бываешь странным, разным. Иногда мне кажется, что в твоей голове куча пустых коридоров и переходов, как в запутанном лабиринте. Никогда не знаешь, куда свернет твое сознание и что за этим последует.
Чейзер перестал жевать, сложил промасленные бумажки в мешок и спокойно слушал, глядя все на те же далекие всполохи.