Еще в субботу был отработан жилой массив — два многоквартирных дома, расположенных напротив музея. Результат плачевный. Не нашлось дотошных стариков, страдающих бессонницей и оттого глазеющих в окна в сторону музея. Не было установлено и подростков, шатающихся ночной порой возле своего дома, которые могли бы дать хоть какую-то информацию. Не дал результатов и опрос ночных работников завода «Электроаппарат». Как всегда, никто ничего не видел и не слышал.
Сержант Петров после сложнейшей операции находился в реанимации и, по мнению врачей, еще долгое время будет «парить» между небом и землей, а если вернется на земную твердь, то еще не факт, что даст какие-либо показания. После ранений в голову довольно часто наступает амнезия. И дай Бог, чтобы амнезия была временной и краткой, а не на всю оставшуюся жизнь… Такое тоже бывает.
Во время осмотра места происшествия применялась служебная собака-овчарка. Но разве мог курский Мухтар взять след после того, как на месте происшествия прошло стадо бизонов в лице «ответственных работников УВД города и области, после которых остались целые облака всевозможных запахов одеколонов?.. Конечно, не мог. Что и оставалось ему, бедному курскому Мухтару, так, выбежав вместе со своим вожатым-кинологом из помещения музея, отметить ближайшее дерево, что он с видимым облегчением и сделал. А потом только преданно глядел на своего старшего собрата умными и все понимающими глазами.
Словом, за два истекших дня продвинуться вперед в раскрытии преступления не удалось. Что удалось, так это уломать прокуратуру не затягивать с возбуждением уголовного дела. Дежурный следователь прокуратуры, очень недовольный, что его «побеспокоили» в выходной день — «разве нельзя было потерпеть до понедельника» — возбудил по материалам, собранным милицией, дело и дал поручение уголовному розыску на поиск «лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого». И, посчитав на этом свою роль исполненной полностью, укатил в родные пенаты, по-барски бросив: «В понедельник мой шеф кому-нибудь из наших следователей, возможно и мне, отпишет. Тогда и начнем взаимодействовать. А пока, извините. Сами занимайтесь. Поручение мною дано. Ищите».
Так что, куда ни кинь — сплошной клин.
Вынув из сейфа документы и разложив их перед собой на полированной поверхности стола, Реутов нажал кнопку оперативной связи с дежурной частью:
— Начальника розыска и всех оперов с центральной зоны ко мне! — Помедлив, дополнил: — И участковых этой зоны тоже… Да поживее!
Когда вызванные им сотрудники, оставив за дверьми кабинета разговоры, споры, шутки и прибаутки, так свойственные молодым представителям правоохранительных органов, а начальник уголовного розыска майор Ветров — крепкие словца, без которых он уже не мог обходиться, собрались и, присмирев, расселись у стола, Реутов, усмехнувшись и сверкнув сталью глаз, почти по-гоголевски произнес: