— Я не вполне понимаю, о чем ты говоришь, — тупо говорит визави. — Мне фотография показалась очень милой.
— Настолько милой, что она вдохновила продюсера-педераста нанять меня, чтобы написать сценарий для звезды немого экрана, пытающейся сделать себе имя в звуковом кино.
Я все время наталкивался на название направления камеры — POV[22], насколько я помню, и бабушка объяснила мне, что это означает положение камеры, и мне, молодому тогда человеку, показалось, что POV дает очень большие преимущества моему дедушке. Даже когда диалог переключался на его визави, которая на совершенно очевидное отношение к ней дедушки Кренинга продолжала замечательно удивляться и застывать от неожиданности, POV оставалось на Кренинге, и я помню, что его глаза., его лицо, вся его фигура снова и снова описывались, как «неэлюктабельно» то-то и то-то. И хотя для рано повзрослевшего мальчика из маленького алабамского городка у меня был очень обширный словарь, я не понял, что значит «неэлюктабельно».
Она ответила уклончиво:
— Мальчик мой, твой дедушка был литературным гигантом.
Имела ли она в виду, что Кренинг был литературным гигантом каждый раз, когда был «неэлюктабельно» что-то? Теперь-то я знаю, что это слово означает «необоримо», быть «неэлюктабельно» чем-то означает быть этим неизбежно, и мне стало ясно, что дедушка Кренинг Филипс совсем не был так уж неэлюктабельно или неизбежно гигантом литературы, или чудом чистоты, да, я верю, это было чисто неэлюктабельно в его голове, что и показал киносценарий.
Тем не менее вся эта сцена киносценария была построена на нем. Если выражаться современным языком, он окончательно запудрил ей мозги своими опаляющими признаниями и своим заключительным возгласом: «Ради Бога и меня, не позволяй этому чудовищу меня совратить!»
Этот призыв заставил его визави окончательно потерять дар речи, но POV осталось на Кренинге в шелковом халате, прозрачно-зеленом, как его глаза. Даже тогда мне показалось, что здесь что-то не так. Если облегающий халат был одновременно прозрачным и зеленым, разве это не значило, что его кожа была зеленой?
Я решил не спрашивать бабушку Урсулу о цвете кожи ее давно почившего супруга, проглотил этот вопрос и просто сказал ей:
— Вау, это же динамит, бабушка, они поставили фильм по нему?
— Мальчик мой, им пришлось бы снимать этот фильм над трупами конторы Брина и того продюсера, перверсии которого были в ней разоблачены. Поэтому не забывай, если станешь писателем и тебе предложат работу в Голливуде, откажись, не обращай внимания, это убило твоего дедушку Кренинга, на которого ты похож во всем, кроме роста, ты на целых двенадцать сантиметров короче его божественных метра восьмидесяти.