– Зак… а это… кто? – испуганно шепнула ученица.
– А это и есть наш Хабер, – разглядывая впалые щеки и бледную кожу моложавого темноволосого мужчины, слегка похожего на аганца, язвительно хмыкнул маг.
Ну да, мать вроде говорила, что кто-то из родителей Хабера был родом с юга. И, похоже, магу очень неслабо досталось, раз он до сих пор не поднимается с постели. Как жаль, что нельзя снять с него амулет и просмотреть воспоминания, чтобы иметь представление, что же такое нелегкое выпало на долю их рассудительного главы.
– Зак… – недоверчиво протянула Анюся, – но он же… совсем не похож.
– А я на себя похож? – насмешливо отозвался учитель. – Только тут все наоборот. Это и есть его настоящий вид. А во дворце он для солидности носит иллюзию. Ты давай выходи отсюда потихоньку, пусть он отдыхает. Я скоро приду, мне нужно тебе кое-что важное сказать.
Посмотрев вслед вышедшей из каюты ученице, маг легким движением пальцев набросил на спящего заклинание целебного сна и простер над его головой чуткие руки. Нет, лечить Хабера и питать магической силой будут отец с Танио. А Зак давно хотел немного стереть ту непонятную темную дымку над сознанием мага, что ощущал только он один. Какой-то почти незаметный след сильной обиды или разочарования, быть может, безответной любви или невосполнимой потери. Что-то, что не уходит само и не дает свободно жить дальше, мучая и мешая чувствовать счастливым себя и делать счастливыми других. Убрать это мог лишь Зак, но никогда бы открыто не решился предложить такую операцию, зная из собственного опыта и наблюдений за другими, что именно воспоминания о своих промахах и неудачах некоторые люди берегут особенно крепко. Одни – чтобы не повторить прошлых ошибок, а кое-кто любит иногда припомнить прошлую боль, чтобы иметь повод пожалеть себя под настроение. И лишь немногие, такие, как Хабер, тщательно прячут эти воспоминания как свидетельство мимолетной, недостойной слабости и никогда не признаются в их наличии.
Зак прикрыл глаза, концентрируясь на ощущениях, неосязаемыми продолжениями пальцев скользнул по краю чужого сознания, нежно и осторожно собирая с него темный налет. Хабер чуть сморщился, тоненько всхлипнул, тяжело выдохнул.
– Сейчас-сейчас… Еще немного, и все будет хорошо, – бормотал Зак, стирая последние капли, и видел, как облегченно разглаживается, успокаивается напряженное лицо спящего.
– Ну вот и все, – довольно хмыкнул, стряхивая в сторону старинные негативные воспоминания и переживания пациента.
И как раз вовремя – в каюту на цыпочках вошли Сейден и Танио.