– Лево руля!
И тот, даже не поняв, кто отдал команду, резко крутнул руль. Парусник легко повернул и понесся прямо на сворачивающее к нему пиратское судно. С палубы раздался хор испуганных голосов. Некоторые особо трусливые матросы ринулись к шлюпке.
– Еще лево! – скомандовал Гистон, и капитан, увидевший вдруг слабую возможность спасения, подтвердил эту команду.
Но на самом деле до настоящего спасения было пока далеко. Пират, до этого маневра торговца забиравший влево, поспешил сменить курс, пытаясь догнать ускользающую добычу. И тогда второй маг, стоящий на корме у левого борта, размашисто швырнул из пустых рук в корабль захватчиков что-то невидимое.
Несколько долгих подзвонков замершим в истовой надежде матросам казалось, будто у него ничего не вышло. Однако вскоре стало видно, что пират начинает отставать, а на борту у него творится нечто невообразимое. Капитан, не отводивший глаз от увеличительной трубы, внезапно побледнел и сделал оберегающий знак великих богов.
Гистон отобрал у него трубу, посмотрел и довольно хмыкнул. Теперь пиратам долго будет не до них. Брошенное магистром-природником заклинание быстрого роста пробудило во всех деревянных частях судна давно высохшие сучки и почки. И теперь пиратское судно стремительно превращалось в густое сплетение ветвей, а подводная часть обзавелась пышными корнями. Хорошо, что у пиратов есть второе судно, которое уже мчится на брошенный бандитами призыв о помощи. Иначе им вскоре будет негде сидеть, кроме как на ветвях, поблескивающих свежей зеленью молодых листочков. А торговец, выправив курс, спешно удалялся от места своей несостоявшейся гибели.
Впрочем, все более свирепые порывы урагана, сорвавшие один из малых парусов и утащившие его в бурный серый водоворот, к эйфории не особо располагали. Похоже, самое серьезное испытание у корабля было еще впереди.
– Десять корзин рыбы, – с горечью бормотал Дик, шагая почти в полной темноте по узкой улочке Кахны.
Если на местном базарчике десять корзин можно было сторговать за полсотни медных монет, то на Ружанском побережье они стоили раза в три дешевле. То есть чертов обманщик обменял Тимку не на десять корзин рыбы, а на семнадцать медяков. А ему, Дику, сказал, что продал за десять серебряных. И еще смотрел так мерзко, свысока.
Вовсе не так, как сегодня, когда с ним разговаривал Зак. Если честно, после этого разговора Дик даже не против был вступить в ковен.
Когда вечером, почти перед закрытием лавки, Зак настежь распахнул ногой дверь, купчишка сразу понял, что пришел не простой покупатель. Глаза торговца засветились почтением, рот растянулся в угодливой улыбочке, пухлые ручки быстро зашаркали по прилавку пропахшей рыбой тряпкой.