— Я могу приступать, владыка?!
— Да, я не держу тебя!
Нойоны удалились. Дракис видел, как серые сапоги «экземпляра» смешно цеплялись за каждый выступ камней на полу. Моргул разглядел записи на развороте пергамента, оставленные у экрана старшим личем, исчезнувшим вслед за своей госпожой.
«Михаэль Торнтон, двадцать девять лет». Также был указан магический пароль, активирующий в нем новую личность, созданную, как значилось в тексте со всеми пожеланиями и поправками, внесенными лично главой разведки владыкой Моандором.
Серьезный персонаж, такого сразу на несколько дел посылают. Именно сейчас, после этого взрыва. Это так важно? Неужели началось? Мысли моргула пустились бешеным галопом. От возбуждения он испытал незнакомое чувство голода. Но ему хотелось не пищи, а силы, хотелось жутко, до ломоты в костяшках пальцев. Он ведь всего пару дней назад принимал свою дозу?! Трясущимися руками моргул стянул с пояса и развязал небольшой мешочек. Опустил туда палец и сразу засунул порошок в рот под губу. Деревеневшее лицо начало отпускать.
— О Хайд. — Он выругался на эрафийском диалекте.
Блаженство — вечная жизнь так проста. Моргул обессиленно опустился в кресло, оставив мешочек рядом с бумагами лича. Мысли еще пребывали в смятении, но вдруг ему открылось объяснение происшедшему, и он едва не закричал от радости.
Ну конечно! Они что-то серьезно изменят на этом Совете. Нойоны-воины будут действовать, и Моандор явно на их стороне. Наконец-то! Десять лет ожидания! Скоро, скоро грядет час расплаты. В его памяти вставали стены далекого монастыря на центральной эрафийской равнине. Бритые послушники ордена. Отдаленный шепот читающего молитвенник. Равносторонние кресты, нашитые у сердца. Мрачный иконостас, массивные витражи и вонь нужников в пристройках. Скоро, совсем скоро он, Дракис, вернется, чтобы воздать им по заслугам!
Западная Эрафия, Александрет,
6 путь Лун, 987 год н. э.
Ивору Итону было очень больно. Все тело ныло так, как будто его пропустили через десяток мельничных жерновов. Он очнулся, и первое, что увидел, была морда собаки, обнюхивавшей его лицо. Хотелось крикнуть, но на зубах был песок, какие-то засохшие водоросли. Поперхнувшись и отплевавшись, эльф постарался встать на ноги. Нижняя часть туловища была закопана в непонятно откуда взявшийся песок. Волосы, мокрые, спутанные, жутко грязные, так и лезли в глаза. Вокруг валялись мелкие доски и щепки, мусор, песок, прибрежная тина и дорожная грязь. Рядом подошвой кверху торчали чьи-то сапоги, чуть дальше — рука со скрюченными пальцами, порванная шляпа…