Лоинса на берегу уже вязали подъехавшие гвардейцы. Катберту помогли подняться на берег. Уставший от дикого напряжения, он, раскинув руки, повалился на траву. Голубое небо почти не давило. Все вновь звали его ваше высочество. Брат, там — в Александрете, тоже в опасности, помнил он. Откуда-то уже набежали белые облака, они крутились на месте, дергались в разные стороны и уходили на юго-восток. Катберту хотелось смеяться или плакать от радости, этот случайный приступ веселья охватил его, он затрясся как в судороге. Стоявший неподалеку солдат подбежал посмотреть, не стало ли его величеству плохо, но Катберт сквозь слезы смог успокоить его. Ноги все еще не держали его. Он оперся на руку подбежавшего стражника, и вдруг странное, загадочное видение овладело им, напрочь порвав связь с реальностью.
Умирающая в муках родов женщина, ее ребенок недвижим, но он живой, этот крошечный комочек! Картинки были нечетки и быстро сменяли одна другую. Он увидел Эрафию как бы с высоты птичьего полета и даже намного выше, ее границы были в огне. Черная мгла надвигалась с юга, востока и запада, превращая все на своем пути в один огромный костер. На севере вспыхивает ярчайшее сияние, но мрак охватывает и его. Катберт видел, как будто снижаясь из поднебесья: города, охваченные огнем, реки, текущие кровью, изрубленными телами. Попытался отвернуться от невыносимого зрелища и встретился глазами с братом Эдриком. Лицо его было искажено страданием, через лоб тянулась кровоточащая рана.
— Прости, я не знал, не знал… — Его голос потонул в ужасающем вое.
Картинка вновь сменилась. На холме Катберт увидел воина в странном, цельном, без швов, доспехе. Таких он никогда не видал. Всадник протянул руку к солнцу, будто хотел сорвать его, как плод с апельсинового дерева, и на севере поднялся огромный искрящийся желтый шар.
Вой стал нестерпим, казалось, еще немного — и он разорвет голову в клочья. Ужас охватил Катберта, он захотел вырваться из пелены забытья, но не мог. Пронеслось лицо Анны Нордвуд — королевы и жены его брата. Она дрожала от слез.
— Ищи его, он жив, найди, найди… — Все опять потонуло в ужасающем вое.
Последняя картина вообще была ему незнакома. Высокие горы. По узкой тропе шли вверх люди в старых погнутых доспехах. Они несли на носилках раненых, поддерживали готовые сорваться вниз подводы с припасами. Мрачные взоры бросали они на долину, до краев наполненную серой пеленой тумана. Он видел юношу на коне, в сияющих серебром и золотом доспехах. Затем эльфа, указывающего толпе на вершину горы, где горели зеленые вспышки колдовского пламени. Но вот глаза застлал полный мрак, а потом бывший король снова увидел крутящиеся в небе облака.