Сняв куртку и ботинки, я скользнул в воду и, стиснув зубы, двинулся вдоль берега. Вода поднялась мне до щиколоток, потом до бедер и добралась до живота. Гниющая болотная ряска облепила тело. Вода была ледяная. Градусов семь-восемь, не больше. Если я не хотел пойти ко дну от переохлаждения, в моих интересах было двигаться как можно быстрее. Я поднял над головой руки с оружием. Неожиданно какая-то волна захлестнула меня, и я провалился в илистую яму. Пытаясь вздохнуть, рефлексивно глотнул вонючей жижи и выскочил на поверхность с ноздрями и ртом, забитыми мелкими болотными растениями. От неожиданности я выронил оружие; тщетно пытаясь нащупать его пальцами ног, я нырял под воду, но захватывал со дна только вязкую разлагающуюся субстанцию.
Я поплыл. Словно стараясь удержать, стебли кувшинок цеплялись за руки и ноги. Холод постепенно вступал в свои права. У меня одеревенели губы, ступни, мышцы рук, грудь. Пальцы на руках и ногах покалывало, казалось, вот-вот они разобьются, как льдинки. Раненое плечо ныло от боли, будто в него попала вторая пуля…
Наконец, обессилевший, окоченевший и безоружный, я выбрался на берег. Мокрая одежда обвисла под тяжестью налипшего на нее ила и мелкой растительности. Небо с поразительной скоростью заволакивала тьма, над болотом разносилось бульканье жаб. На земле валялись большие палки. Я вооружился одной из них, выбрав покрепче, но достаточно легкую, чтобы иметь возможность свободно манипулировать ею. Корни и гнилые ветки впивались в ступни. Какой-то острый сучок воткнулся прямо в палец ноги. Я едва сдержал крик, уселся и, стиснув зубы, вытащил занозу. Мои затвердевшие от холода мышцы постепенно стали приобретать относительную эластичность. Наконец я подобрался к хижине. Болото сменила высокая трава и, слава богу, сделала мое продвижение менее заметным…
Ставни закрыты. Я обошел вокруг шале, прижал ухо к стене и замер. До меня долетело воркование радиоприемника, но никакого другого звука я не расслышал. Я попробовал заглянуть внутрь, но мешали планки ставен, стоящие под углом. С наступлением сумерек поднялся холодный пронизывающий ветер, от которого буквально сводило руки и ноги.
Я задумался о том, как проникнуть в дом. Заглянув в замочную скважину, я ничего не увидел: в ней торчал ключ. Я с осторожностью взялся за ручку, нажал на нее — и, к моему крайнему удивлению, дверь открылась без малейшего сопротивления. Я прыгнул в волчью пасть, потрясая над головой палкой…
И увидел свою жену с повязкой на глазах, крест-накрест привязанную к столу, с открытой в оскорбительной наготе грудью. Внутри ее круглого живота я угадал присутствие крошечного существа и не мог сдержать хлынувшего у меня из глаз горестного потока слез. Внутренний импульс, непредвиденный прилив самых чистых чувств парализовал меня, я закачался и рухнул на пол. С трудом поднявшись, я снова упал, когда лицо Сюзанны вдруг обратилось в мою сторону. Слова отчаяния застряли у меня в горле, и на мгновение, показавшееся мне вечностью, я потерял способность дышать.