— Ви, почему ты стала играть против меня?
— Люси, о чем ты говоришь?
— Разве ты не знаешь, что у тебя внутри? Не знаешь, для чего родилась на свет? Помню, как мы познакомились. До встречи с тобой я ни к одному из своих клиентов не испытывала симпатии. Конечно, одни мне нравились больше, другие меньше, но хочешь, скажу, почему я стала выделять тебя из всех? Потому что ты никогда не пыталась гнать картину, казаться лучше, чем ты есть на самом деле.
«Спасибо», — думаю я.
— Мне с тобой всегда было легко. Я читала твои мысли прежде, чем они у тебя возникали. Я знала, что ты сделаешь, еще раньше тебя. Ты так на меня похожа!
Люси вздыхает, качая головой.
Кажется, пора признаться, что на самом деле я считаю Люси круче всех в Нью-Йорке. У нее весь мир в кармане, и когда она говорит мне то, что сказала сейчас, у меня просто башню сносит. И в то же время… меня как-то не прикалывает мысль, что я похожа на Люси. Когда я наедине с Люси-женщиной, я забываю, что вообще-то Люси — дьявол. Например, я никогда бы не стала извлекать из камина человеческие стоны — по крайней мере, я думаю, что не стала бы. Такие приколы не в моем вкусе, и, честно говоря, меня это радует. Сейчас, конечно, лучше ничего подобного не думать.
Люси продолжает:
— Надеюсь, ты уже попробовала читать мысли, потому что сейчас ты этой способности лишишься. Точно так же, как ты лишилась способности понимать меня. Да, Ви, ты не понимаешь, как сильно меня разочаровала. Думаю, ты возьмешься за ум и хорошо проявишь себя на втором уровне. Да, еще кое-что: ты ведь не собираешься в ближайшем будущем разгуливать в купальнике?
Платье от Холстона стягивает мои бедра, как веревка — шею висельника, по икрам бегут мурашки.
— Люси, ты ведь этого не сделаешь?
Еще как сделает. Уже сделала. Поздно метаться.
— Всего полдюйма, моя прелесть. Я не так страшна, как меня малюют.
Люси с достоинством королевы усаживается в кресло с прямой спинкой и изящно скрещивает безупречные ноги.
— Как только ты завербуешь еще одного клиента, твоя попка снова станет как орех.
Здравствуй, хорошо забытый комплекс неполноценности. На часах пять утра. Я устала, и у меня снова жирная задница. Явно не мой день.
— Инцидент исчерпан? — сухо спрашиваю я.
— Вполне.
В комнату входит йоркширский терьер и тычется носом в колени Люси. Она гладит собаку, та смотрит с нескрываемым обожанием. У меня устойчивое впечатление, что терьер не всегда был терьером. Люси вскидывает глаза — черт, снова прочитала мои мысли.
Проклятье!
Люси улыбается и треплет собаку по холке.
— Смотри же, Ви, не повторяй ошибок.