— Отлично, — произнес Лукас весело. — Как насчет раздевания?
Ой.
— Извини, — Милли была тверда. — Я не против того, чтобы надевать безумные наряды, но заниматься стриптизом — это исключено.
— Жаль. Уродливые рубцы?
— Нет! Черт возьми! — воскликнула Милли, прежде чем поняла, что он просто ее дразнит.
— И еще, — снова усмехнулся Лукас, — тебе понадобится чувство юмора.
Следующие тридцать минут он слушал, как она поет, смотрел, как она танцует, рассказывал, что представляет из себя эта работа, и объяснял, как устроен его бизнес.
Наконец он произнес:
— Пожалуй, это все. Добро пожаловать в компанию.
— Хочешь сказать, ты меня принимаешь? — Милли была потрясена. — Я прошла испытания? Ты правда меня хочешь?
Ой, не стоило этого говорить. В уголках зеленых глаз Лукаса появились искорки — она хорошо помнила эту его особенность. Не то чтобы он когда-либо уделял ей особое внимание, просто таким уж был Лукас. Он со всеми так обращался. Даже с кухонными столами.
— Я действительно хочу тебя. — Слова сопровождались игривым поднятием бровей. Протянув к ней руки, он продолжал: — А кто бы не захотел? Такая фигура, такие глаза, не говоря уже о волосах. — Лукас тряхнул головой, очевидно онемев от восхищения. — Знаешь, кого ты мне всегда напоминала? Фею на верхушке рождественской елки.
— Отлично, большое спасибо, — пробурчала Милли. Подобные слова не являются комплиментом, если вы всю жизнь мечтаете быть похожей на Лили Манстер.
— А как вообще твои дела? Замужем? Нет? Есть приятель?
Вчера вечером Хью Эмерсон задал ей те же вопросы.
— Лесбиянка, — ответила Милли.
Конечно, это не отпугнуло Лукаса, наоборот, его глаза заблестели.
— Потрясающе.
— Не совсем, — отрезала Милли, прежде чем он начал планировать поющие лесбограммы. — Нет, сейчас у меня никого нет. Отдыхаю от мужчин. — Он все еще ухмылялся. — Лукас, это была неудачная шутка, женщины меня не интересуют. А тебя?
— Меня? Меня они определенно интересуют.
— Достаточно, чтобы жениться?
Он выглядел удивленным.
— Нет, спасибо.
— Подруга?
— Ну, знаешь... Мне некогда скучать.
Все тот же прежний Лукас, подумала Милли с улыбкой. Это значило, что у него было полдюжины подруг, с которыми он встречался время от времени, тогда, когда ему было удобно, и, без сомнения, обращался с ними ужасно, как это было в прежние времена.
Как будто отгадав ее мысли, уже провожая ее, он спросил:
— Кстати, как Эстер? Вы общаетесь?
— О, да.
Он выглядел довольным.
— Здорово. Чем она теперь занимается?
В основном говорит о тебе. Конечно, если не мотается по всему Ньюки, вылезая из кожи вон, стараясь случайно с тобой встретиться.