Последнюю небольшую сопочку они преодолели практически одновременно, растянувшись цепочкой, и так же одновременно застыли. Панорама, открывшаяся взору, поражала. Неизвестно, сколько бы они стояли здесь, на самом краю гряды, восторженно-оглушенные величественным зрелищем, если бы не собака. Она вдруг тихонько и жалобно заскулила, обежала всех пятерых, словно ища, за кем из них спрятаться, потом громко и отчаянно взвыла и кубарем, не оглядываясь, понеслась назад, вниз, в привычные заросли кустарников, к веселым говорливым ручейкам.
— Ну вот, значит, пришли, — прокомментировал неожиданное бегство четвероногой спутницы Влад. — Ни одна собака выше этой гряды никогда не поднимается. Почему — не знаю, не спрашивайте.
Никто, впрочем, и не собирался, но собачий жалобный вой, еще стоящий в ушах, вселял неосознанную тревогу и опасение. Группа подобралась и посерьезнела. Ольга снова попыталась разглядеть в неоглядном просторе две искомые фигуры. Никого не увидела. Внутри опять неприятно заныло.
— Инструкции все помнят? — для порядка поинтересовался Рощин. — Тогда — всем вольно. Встречаемся через два часа вот на той вершине, у главного сейда. — И он указал на величественную серую громаду камня, неколебимым утесом венчавшую самую верхушку сопки.
— Ребята, пожалуйста, глядите внимательнее по сторонам, — попросила Славина. — Вдруг наши юные дарования ноги переломали и лежат где-нибудь за камнями?
* * *
— Мартин, как дела? — прошелестел в трубке бесстрастный, почти безжизненный голос.
— Все по плану, отец. Группа под контролем. Я знаю об их передвижении все. Уверен, неожиданностей не будет. За тобой заедут, как и договаривались, будь готов.
— Вертолет?
— Два. Один доставит нас, второй заберет группу, чтобы потом вернуться и патрулировать подходы.
— Хорошо. Что с прогнозом погоды?
— Военные говорят, что кардинальных изменений не ожидается. По крайней мере, там, в сопках. Возможна парочка зарядов, но они должны пройти восточнее, Мурманск, скорее всего, накроют, а до плато не достанут.
— Мартин… Я не хотел говорить тебе заранее, но сейчас решил, что должен.
— Да, отец.
— На обряде я передам правление тебе.
— Отец!
— Не возражай. В тех условиях, в которых нам приходиться работать, можно пренебречь некоторыми правилами. К тому же я должен быть уверен, что после моего ухода наше дело не остановится ни на минуту. Время откровения все ближе. Ты обязан быть готов встретит его во всеоружии. И подготовить к этому Фридриха. Он — следующий.
— Но, отец, ему еще нет двадцати одного, а по правилам…
— Знаю. Условностью возраста вполне можно пренебречь. Нас слишком мало. Я сам открою ему главные тайны.